Соглядатай

Кеплер Ларс

Люми погасила огонь и накрыла на стол, с любопытством поглядывая на Сагу.

– Я знаю, что вы не с папой, – сказала она, помолчав. – Он говорил о Дисе.

– Мы работали вместе, – улыбнулась Сага.

– Вы не похожи на полицейского, – заметила девушка.

– Эс-бэ, – коротко ответила Сага.

– Вы и на службу безопасности не похожи, – рассмеялась Люми, садясь напротив Саги. – Но если вы все-таки из службы, то вы – Сага Бауэр.

– Верно.

– Ешьте, пожалуйста, – пригласила Люми. – Остынет.

Сага

сказала «спасибо», положила себе омлет, взяла хлеба, сыра и налила кофе Люми и себе.

– Как Йона? – спросила она.

– Вчера я сказала бы – плохо. Мерзнет, почти не спит, сторожит меня, не смыкает глаз ночи напролет… не понимаю, как он может не спать.

– Он упрямый, – пояснила Сага.

– Правда?

Они обе рассмеялись.

– Я столько лет не видела папу. – Глаза девушки снова заблестели. – Я едва помню его, я хочу сказать – тут уже ничего не поделаешь, но… Мы больше года сидели, говорили… каждый день, по многу часов… я рассказывала про нас с мамой, что мы делали, как жили… а он рассказывал о себе… немного найдется людей, которые бы столько разговаривали со своим отцом.

– Я точно не из них, – тихо сказала Сага.

Люми поднялась: датчик движения показал, что Йона сейчас войдет. Она отключила сигнализацию, потом послышался стук входной двери и шаги Йоны в сенях.

На кухне он отставил палку, оперся о стол и сел.

– Нолен уверен, что это он, – сказал он и положил себе еды.

– Мы в расчете, Йона. – Сага посмотрела ему в глаза. – Мне все равно, что ты думаешь, но мы в расчете… я убила его и нашла тело.

– Ты никогда не была передо мной в долгу.

Слегка подавшись вперед и облокотившись о стол, Йона положил в рот несколько кусочков омлета. Люми накрыла его плечи теплым пледом и снова села.

– Люми будет учиться в Париже. – Йона улыбнулся дочери.

– Это пока неизвестно, – быстро сказала она.

Ответная улыбка порхнула по ее светлому лицу. Йона дрожащими руками поднес чашку кофе ко рту.

– Вечером я приготовлю оленье филе, – сказал он.

– Обратный поезд через два часа, – сказала Сага.

– С лисичками в сливочном соусе.

– Мне надо ехать, – улыбнулась она.

Глава 24

Эрик снова пришел на урок слишком рано и теперь стоял в подъезде дома номер четыре по Лилль-Янсплан. Шторы в квартире на первом этаже были раздвинуты, и он смотрел прямо на Джеки. Вот она стоит на кухне; протянула руку к шкафчику на стене, взяла стакан, подержала палец под краном. На ней черная юбка и не застегнутая блузка. Эрик вышел на улицу, чтобы лучше видеть, приблизился к окну, различил, что с мокрых волос у нее течет по шелку на спине. Джеки выпила воды, вытерла рот рукой и обернулась.

Эрик встал на цыпочки и различил за расстегнутой блузкой ее живот, пупок. Какая-то

женщина с детской коляской остановилась на тротуаре и покосилась на него, и он вдруг сообразил, до чего нелепо выглядит со стороны. Он быстро пересек улицу и вошел в подъезд. Снова остановился в темноте перед дверью и потянулся к кнопке звонка.

После сеанса гипноза он все думал – а что, если алиби Роки существует на самом деле. Пришлось удвоить дозу стилнокта, чтобы уснуть. Назначить свидание в больнице Карсуддена Эрик смог только на завтрашнее утро.

Когда Джеки открыла, тонкая шелковая блузка была уже застегнута. Джеки спокойно улыбнулась ему, и блик подъездной лампы мигнул на круглых солнечных очках.

– Я немножко рано, – сказал он.

– Эрик, – улыбнулась она. – Проходите, пожалуйста.

Оказавшись в прихожей, Эрик заметил, что дочка Джеки прикрепила под табличкой «Не входить!» картинку с черепом.

Эрик следовал за Джеки по коридору, смотрел, как ее правая рука касается стены; он подумал, что Джеки двигается без видимой осторожности. На ней была черная юбка. Блестящая блузка навыпуск закрывала талию.

Когда ее рука коснулась дверного косяка, Джеки зажгла свет и прошла прямо в гостиную, потом остановилась, ступив на ковер, и повернулась к Эрику.

– Показывайте ваши успехи, – сказала она, жестом приглашая Эрика сесть за инструмент.

Он сел, поставил первый нотный лист, откинул со лба волосы, сосредоточенно положил большой палец правой руки на нужную клавишу и растопырил пальцы.

– Опус номер двадцать пять, – объявил он с дурашливой серьезностью.

Он заиграл такты, которые Джеки задала ему выучить. Хотя она и просила его не смотреть на руки, Эрик никак не мог играть вслепую.

– Вам, наверное, такая игра режет ухо, – сказал он. – В смысле, вы ведь привыкли к хорошей музыке.

– Сдается мне, у вас есть способности, – заметила Джеки.

– А бывают ноты шрифтом Брайля? Наверняка ведь есть? – спросил Эрик.

– Луи Брайль был музыкантом, так что, естественно, есть… но, в конце концов, надо, конечно, учить пьесы наизусть – ведь играть нужно обеими руками, – пояснила она.

Эрик положил пальцы на клавиши, глубоко вдохнул – и тут в дверь позвонили.

– Прошу прощения, я должна открыть. – Джеки встала.

Эрик увидел, как она открывает дверь квартиры. За дверью стояла Мадлен с какой-то высокой женщиной в спортивном костюме.

– Как прошел матч? – спросила Джеки.

– Один-один, – ответила девочка. – Это Анна забила наш гол.

– Пас был твой, – любезно сказала женщина.

– Спасибо, что проводили Мадде домой, – сказала Джеки.

– Мне это только в радость… По дороге мы говорили, что ей не обязательно быть самой правильной в мире, что ей, пожалуй, и подурачиться иногда не помешает.