Сокол. Трилогия
Шрифт:
– А у них тоже хороший кормщик, – вглядываясь в даль, негромко произнес Максим. – Да, очень хороший. Иначе бы мы их давно нагнали.
Гребцы работали не покладая рук, вставали, делали гребок длинными веслами, падали на специальные скамеечки, снова поднимались, повинуясь команде. Это были опытные гребцы – Хеткаптах иных не держал, – и ладья двигалась без рывков, плавно, ровно и быстро.
Время от времени гребцы сменялись, за весла с шутками усаживаясь новая смена, старая же принималась за еду, пиво и сон.
– Они
Ах-маси улыбнулся:
– Так они и не рабы. Свободные люди, которые получат за свой нелегкий труд очень даже приличное вознаграждение. По крайней мере, в это плаванье. Не переживай, дружище, корабль кормщика Хеткаптаха – самый быстроходный в верхних номах! На праздничных гонках его еще никто не обгонял. Да ты сам видел!
Видел…
Максим прикрыл глаза, вспоминая, как днем раньше с утра они с Ах-маси явились на пристань, чтобы посмотреть на подобранный жрецом Усермаатрамериамоном корабль. О! На пристани яблоку негде было упасть от собравшегося народу! А между прочим, было еще раннее утро. Очень раннее. Над рекою клубился желтый туман, быстро тающий под лучами оранжевого восходящего солнца. На пристани, по берегам и у берегов – на тростниковых плотах и лодках – переговаривались и смеялись возбужденные люди, с нетерпением посматривающие на реку, где красовалось девять судов, девять быстроходных барок, щедро украшенных цветами и разноцветными ленточками.
Вот к ним подплыла еще одна, плоская, с высокой кормой и носом. На носу этой барки Максим, к немалому своему удивлению, увидел крепкую мускулистую фигуру Сенефермонтусенеба, главного жреца храма бога-воителя Монту. Невероятно – но вечно хмурый жрец улыбался! Голос его звучал торжественно и громко:
– Воистину, боги нынче благосклонны к нам! Разлив обилен, но без излишеств, а значит, будет обильным и урожай. Так восславим же великого Хапи и великую богиню Сопдет сегодняшней гонкой! Я представлю вам ее участников. Это кормщик Хапир-ра на своей ладье «Ветер Ра»…
В толпе послышался одобрительный гул.
– …кормщик Сенефер-ка… кормщик Аннуи… кормщик Хеткаптах…
Перечислив участников гонки, жрец вознес молитву и, пожелав всем удачи и благоволенья богов, взмахнул рукою.
И тут же под рев собравшихся дружно вспенили воду весла. Барки рванулись вперед одна за другой, словно свора охотничьих псов. Лишь последняя барка, судно Хеткаптаха с золоченым глазом на мачте – символом мудрости, замешкалась, не припала на корму, как прочие, а, казалось, не особенно и торопясь, поплыла следом.
– Эй, кормщик, ты, видно заснул! – свистя и улюлюкая, издевались зрители.
– Похоже, он совсем не кормит своих гребцов!
– Воистину, так, клянусь Амоном!
– Побыстрей ворошите веслами, сонные мухи!
А Хеткаптах спокойно и без лишней суеты делал свое дело. Все остальные суда двигались вперед
Бьющийся об заклад народ взревел – на Хеткаптаха ставили немногие.
А «Глаз мудрости Птаха» уже обогнал всех на полкорпуса… А дальше – больше! Вырвался вперед!
– Молодец, Хеткаптах! – радостно завопил Ах-маси. – Медленно начинает, да быстро делает.
– У нас говорят – долго запрягает, да быстро ездит. – Максим с улыбкой посмотрел на приятеля.
– Где это – у вас? – обернулся тот и тут же поведал, что именно ладью Хеткаптаха и предлагает использовать для погони жрец Усермаатрамериамон.
– Клянусь Амоном, неплохой выбор! – согласно махнул рукой Макс. И не ошибся.
Они нагнали подозрительную ладью к вечеру, та как раз поворачивала к берегу – переждать ночь. Туда же, к полузатопленной разлившимися водами Хапи деревенской пристани, осторожно, промеряя глубину шестами, двигались и другие барки – три праздничные, полные веселящихся людей, и две грузовые – с мраморными и базальтовыми плитами, доставляемыми из каменоломен на гробницу какому-то знатному человеку.
«Глаз мудрости Птаха», как и полагается, тоже был украшен цветами, нарядно одетые матросы и воины при приближении к берегу запели веселые песни, а затем, бросив якорь, еще и пригласили девчонок – юных танцовщиц из какого-то храма. Сманили с одной из праздничных барок, обещав сладкое вино и все удовольствия. Девушки поддались охотно, особенно узрев на судне Хеткаптаха множество улыбчивых молодых людей вполне привлекательной наружности.
Особо непринужденные гостьи, выпив обещанного вина, тут же принялись клеиться к Максиму:
– Ой, какой красавчик! Как твое имя? У тебя светлые глаза… Ты, верно, шардан?
А Максу, несмотря на все приставания, было сейчас не до девчонок. Привалившись к борту, он во все глаза разглядывал подозрительную барку. Действительно, кое-как украшенная, она покачивалась на волнах в некотором отдалении от прочих судов. В некотором отдалении… Или это просто так казалось?
– Отсюда недалеко до оазиса, – подойдя ближе, тихонько напомнил анхабец.
– Я знаю. – Фараон быстро обернулся. – Передай сотнику – вечером будем брать барку!
– Вот славно! – Ах-маси азартно потер руки. – Да будут благословенны боги – уж точно сегодня ночью обнимешь ты свою женушку!
– Твои б слова да богам в уши, – махнул рукой Максим.
В нетерпении кусая губы, он еле дождался наступления темноты. Наступившая ночь была синей, с яркими венчиками звезд и золотисто-желтой луной. И луна и звезды отражались в густо-синей воде Нила, а покачивающиеся у причала барки и редкие фигурки людей казались черными, словно бы вырезанными из бархата.