Сокол. Трилогия
Шрифт:
– Надеешься, что они успеют? – насмешливо хмыкнул Максим. – Ну-ну… Взгляни на это лиловое небо, на эти звезды, на эту золотую луну! Воистину я уже не надеюсь… Поднимай всех, Сенмут! Едем!
Коротко поклонившись, колесничий побежал будить спящих воинов, прилегших отдохнуть в преддверии битвы:
– Подъем! Вставайте, друзья мои! Боги зовут нас в бой!
– Что, уже? – открыв глаза, сонно потянулся Ах-маси и, встав, стряхнул с циновки песок. – Ах да, солнечную ладью уже еле видно. Что ж, приятно будет
– Ты-то, кстати, сейчас никуда не поедешь, – усмехнулся подошедший Макс.
– Как не…
– Останешься здесь и будешь дожидаться отставших. Четыре колесницы – сила немалая. Я отправлю их немного в сторону, ближе к нашему лагерю, – пусть ждут там, так им и передай, Ах-маси, только смотри ничего не перепутай!
– Когда я что путал? – обиделся юный воин.
– Вчера! – ухмыльнулся чернокожий Каликха. – Когда рассказывал какую-то страшилку о сожженном заживо царевиче, ты перепутал Сета с Баалом!
– Ничего и не перепутал, – обиженно возразил Ах-маси. – Многие союзники хека хасут всерьез считают Сета и Баала одним и тем же богом, злобным, коварным и жестоким, алчущим кровавых человеческих жертв! Я слышал такую вещь от отца и еще от многих, что зря болтать не будут.
Максим уже отошел к колесницам, напутствуя воинов и не очень-то обращая внимания на слова Ах-маси. Страшную историю о заживо сожженном царевиче он вчера не слыхал, не до того было. Однако… Сожженный… Заживо?
Юноша вдруг встрепенулся, вспомнив собственный ночной кошмар! И тут же стало вовсе не до того: уже все были готовы – воины, колесницы, кони – и ждали только команды.
Взобравшись на колесницу, Максим взмахнул рукой:
– В путь, воины Амона! И да помогут нам боги.
Заржали лошади, возничие натянули поводья. Плавно набирая скорость, колесницы покатили к излучине, и сверкающая медью луна светила над головами воинов.
Двигались ходко. Над головами коней колыхались страусовые перья, позвякивали золоченые диски упряжи, и в глазах готовых к битве людей отражались желтые звезды. А впереди – уже все ближе и ближе – блестела река.
Дорога оказалась ровной, без крупных камней и выбоин – то, что надо для колесниц, по пересеченной местности они не смогли бы двигаться. Кругом было тихо, лишь, стуча копытами, хрипели кони да скрипели колеса. Максим стоял рядом с Сенмутом, держась за окованный медью край боевой повозки. Колесницы шли ровно, одна за другой. Вот дорога расширилась, пошла твердая и сухая земля. Колесницы быстро перестроились в боевой порядок, одна подле другой, и неслись уже параллельно. Мягкий свет месяца отражался в украшавших упряжь золоченых дисках, поблескивал на медной оковке щитов и бронзовых остриях копий. Что и говорить – мчащиеся в ночи колесницы представляли собой внушительное и красивое зрелище!
– Мы успеем! – Повернув голову, Сенмут ободряюще
И в тот же момент угодившая в какую-то яму колесница, высоко подпрыгнув, перевернулась в воздухе…
Максим едва успел сгруппироваться, упал, сильно раскровянив ногу. Выругался – досадная задержка. И тут же услышал крики – несущиеся впереди колесницы переворачивались одна за другой, и навстречу им, свистя, летели стрелы.
В свете полной луны были хорошо видны и колесницы, и воины. А вот тех, кто затаился в зарослях, среди каких-то развалин, – о, их невозможно было заметить. Но, черт побери, откуда они узнали?!
– Засада! – поднимаясь на ноги, отчаянно закричал Сенмут. – Нас предали!
Предали… Да, пожалуй, это было так! Иначе как можно было объяснить, что…
Услыхав свист стрел, Максим бросился на землю. Черт! Как же больно-то! И почти невозможно двинуть ногой. Перелом? Вывих!
– Спешиться! – собрав все силы, громко закричал юноша. – Всем спешиться. Залечь! Лучники – бейте по камышам. Каликха!
– Я здесь, командир!
– Ты как?
– Цел! – В темноте лишь блеснули белки глаз и оскаленные в улыбке зубы.
– Бери копьеносцев – и живо к развалинам. Перебейте всех, кто там прячется. Удачи!
Каликха исчез, ужом уполз по песку. Лишь слышно было, как он созывал уцелевших воинов. Максим попытался встать и скривился – нога! А над головой снова засвистели стрелы.
Камыши и развалины – именно там скрывались невидимые безжалостные враги, и было даже неясно, сколько их. Наверняка много!
– Что с тобой, командир? – Подполз к Максиму Сенмут.
И снова пропели стрелы.
– Они продержат нас так до рассвета, а потом перебьют или попытаются захватить в плен, – озабоченно протянул колесничий.
– Согласен, – морщась от боли, отозвался Макс. – Значит, нужно прорываться.
– Не все колесницы пострадали, Джедеф! Кажется, пять или шесть уцелело. Я пойду проверю.
– Давай! Будь осторожен, Сенмут.
Часть воинов, те, что оставались еще в живых, сгруппировались вокруг своего командира. Большинство – совсем молодые парни, новобранцы. Их нужно было вывести. Обязательно вывести.
– Слушай мою команду, – прячась за опрокинутой колесницей, негромко произнес Максим. – До рассвета мы должны прорваться к нашим, с рассветом уже не уйдем.
Почувствовав, как кто-то подполз сзади, юноша обернулся: Сенмут!
– Что с колесницами?
– Целы. Но вражеские лучники поразили коней. Осталась лишь одна упряжка. Для тебя, командир!
– Нет! – Максим упрямо передернул плечами. – У меня есть идея получше. Мы пустим эту колесницу к камышам – отвлечь врагов, сами же в это время – бегом, как можно быстрее – скроемся во-он в тех зарослях. А потом спустимся к реке. И будем пробираться вплавь.