Соколиные перья и зеркало Кощеевны
Шрифт:
Внезапно одноглазый, который оказался самым зорким, подался вперед.
— Глядите, братва!
— Где? — закрутили головами остальные.
Ева тоже повернулась в ту сторону, куда указывал стражник.
По лесной тропе вразвалочку бежала симпатичная упитанная свинка, чью розовую, нежную кожу покрывала золотая щетина. С загривка наподобие бантиков свешивались синие дреды. Подбежав к стоявшему неподалеку от заставы неведомо как выросшему на кислой болотистой почве наполовину засохшему дубу, она с довольным хрюканьем принялась усердно рыть землю, отыскивая желуди.
Хотя Ева вся подобралась, готовая в любой миг
— Что это? — недоуменно повел носом гамадрил.
— Золото! — уверенно припечатал одноглазый.
Остальные двое уже не слушали. Безносый с хорьком, оставив свои посты и лихо съехав вниз по бревну, выполнявшему функции пожарного шеста, осторожно подбирались к свинке.
Казалось, Ксюша их не замечает. Она продолжала рыть землю, отыскивать желуди и весело похрюкивать, радуясь добыче. При этом она незаметно отходила все дальше от дуба, уводя за собой стражников. Ева с замиранием сердца следила за ней, переживая, что же произойдет, если отчаянную подругу все-таки настигнут. Конечно, Ксюша благополучно сбежала от всадника, но дозорные выглядели не менее опасными.
— Держи ее! Уходит! — во всю мочь завопил одноглазый, опережая товарищей и бросаясь в погоню, когда Ксюша, сделав вид, что только заметила чужаков, отчаянно взвизгнула и пустилась наутек.
Хорек, гамадрил и безносый побежали следом, едва не увязнув в болоте. Калитку запереть они, конечно, забыли. Ева времени не теряла, понимая, что далеко они не уйдут, тем более что Баська нетерпеливо шелестел в траве. Следом за провожатым она проскользнула в калитку и побежала по гати, надеясь уйти достаточно далеко до того, как стражники опомнятся и вернутся. Следом неслись голоса дозорных, преследовавших свинку:
— Смотри, уходит!
— Зачем, куда?
— Я ее вижу!
— Поднажмите, братаны, я ее почти догнал!
— Ушла, зараза, так ее растак!
Услышав похабную брань, полную искренней досады, Ева с облегчением выдохнула и ускорила шаг, пока голоса стражников не истаяли в болотной мгле. Первую заставу она миновала. Остались еще две.
Солнце достигло полуденной черты, но к закату клониться не спешило, словно специально растягивая день этого странного пути.
На второй заставе все повторилось. Разве что декорации и эпоха слегка изменились. Лесную дорогу перегораживал окруженный насыпью редут с пушкой или пищалью. Стражников оказалось уже полдюжины. И вид они имели еще более омерзительный, хотя красовались меховыми шапками с аграфами, подпоясанными кушаками кафтанами с откидными рукавами, шлемами с козырьками и литыми нагрудниками. У двоих или троих, хотя лошадей Ева не приметила, снаряжение дополняла сложная конструкция из полуистлевших перьев.
Ксюша, как и обещала, предстала овечкой с округлыми боками и таким мягким золотым руном, что даже хотелось спросить марку ее шампуня и кондиционера. Ева, впрочем, стояла молча на этот раз в тени раскидистого высокого бука, терпеливо поджидая, пока мирно щипавшая траву овечка не разовьет крейсерскую скорость, увлекая за собой стражников.
Когда обиженный, хотя и не такой уж далекий от истины вопль: «Ах ты, курва, ах ты, пся крев» стих вдалеке, солнце продолжало отмечать время середины дня.
Третья застава выглядела настоящим блокпостом, если
Насколько стражи могли что-то видеть, Ева сказать бы не взялась, поскольку выглядели они как облаченные в камуфляж без опознавательных знаков, каски и бронежилеты, кажется, западного образца, скелеты. Пустые глазницы оскаленных черепов горели зловещим зеленым сиянием.
«Когда дойдешь до третьей заставы, не смотри дозорным в глаза и пробирайся понизу», — вспомнила Ева предостережение Ксюши и, хотя никогда специально не училась ползать по-пластунски, вжалась в мерзлую землю, петляя между камней.
Путаясь в подоле рубахи, обдирая руки и лицо о колючки, она медленно продвигалась вперед, подтягиваясь на локтях и помогая коленями и ступнями, боясь даже голову поднять. Поэтому момент, когда неподалеку от заставы появилась источающая золотое сияние круторогая корова, вернее, пока еще молодая яловая телка, пропустила и испуганно высунулась из-за камня, лишь услышав клацанье затворов и нервную пулеметную очередь.
Только бы не попали по Ксюше! Но дозорные, обругав на каком-то иностранном языке пулеметчика, решили брать добычу живьем. Открыв ворота блокпоста, они рассыпались по предгорьям, медленно приближаясь к златорогой телке, которая, словно северный олень, мирно щипала ягель.
«Это ж сколько травы Ксюше сегодня пришлось съесть», — нервно хохотнула про себя Ева, вспоминая, что подруга никогда особо не жаловала зелень и свежие овощи. Еще подумалось о магической силе золота, чей зов лишал дозорных рассудка. Белая волчица не просто так, видимо, упоминала Великого Полоза, который хотя не показывался, но все это время незримо помогал.
Впрочем, распрямиться и идти без опаски в полный рост, пока дозорные не отошли от блокпоста достаточно далеко, Ева все равно не решалась, продолжая упрямо ползти, медленно продвигаясь вперед. Она поднялась, лишь когда Ксюша, сделав вид, что заметила охотников, бросилась в сторону видневшегося на горизонте леса, петляя зигзагами между камней. Провожая ее взглядом, Ева только удивилась, какое огромное расстояние проползла. А она ведь никогда даже не пыталась ездить в спортивные лагеря или сдавать какие-то там нормативы.
Она уже вошла в ворота и миновала дот, когда услышала в его глубине шорох и звон цепей. Ева в ужасе замерла, осознавая, что пулеметчик не смог присоединиться к погоне. Он был прикован к турели и только тоскливо пялился на товарищей сквозь щель амбразуры. Заслышав шорох шагов, он обернулся, слепо шаря по тропе горящими зеленым огнем пустыми глазницами. В ужасе зажмурившись, чтобы ее, как в сказке, не испепелили, Ева бросилась ничком прямо в лужу какой-то непонятной жидкости. И откуда она тут только взялась? Плевать. Главное, чтобы пулеметчик не поднял тревогу. Благо, дот покинуть он не мог. Замерев и, кажется, забывая дышать, Ева слушала удаляющуюся перебранку дозорных, монотонный скрип ворот и позвякивание цепи.