Сокровища любви
Шрифт:
Как обычно, он проводил ее по лестнице до двери, повернул ключ, как делал это с самого первого вечера. Грегори ожидал, что сейчас она пожелает ему доброй ночи, поцелует на прощание и закроет за собой дверь, к чему он уже привык за несколько встреч. Однако на этот раз она вошла в узкий коридор своей квартиры, оставив дверь незакрытой, давая понять, что приглашает его. Айрин оставила свет в коридоре и оглянулась. Шарф соскользнул с ее плеч, повиснув на локте. В полумраке ее изумрудные глаза блестели, как море в лунном свете. Молча приоткрыв губы, Айрин сделала глубокий вдох, словно переступила черту, осознав, что не
Грегори повернул ключ в двери и задвинул засов. Вернувшись назад, он прошел за ней в спальню, в которой стояла огромная металлическая кровать, накрытая белым кружевным покрывалом. Жалюзи уже были спущены. Бросив шарф на кресло, Айрин зажгла лампу на тумбочке. Комната осветилась мягким приятным светом. Убрав покрывало, она отвернула верх белоснежной льняной простыни и поправила подушки. Грегори молча наблюдал за каждым ее движением. Айрин ни разу не взглянула на него. Стоя к нему в пол-оборота, она подняла руки, чтобы расстегнуть на спине застежку платья с высоким воротником.
— Позволь это сделать мне, — тихо произнес он.
Айрин неподвижно стояла, слегка опустив голову, чтобы он мог расстегнуть крючки на ее платье. Когда открылась ее спина, он поцеловал ее в шею и осторожно снял платье. Айрин сделала шаг и, наклонившись, бросила его на кресло, не отрывая глаз от Грегори. Теперь она стояла перед ним в шелковой рубашке, сквозь которую проглядывали соски ее высокой груди. Он потянул за конец ленты на глубоком вырезе декольте, развязал бант, и рубашка соскользнула вниз, обнажив ее дивную грудь. Видя его восхищенный взгляд, она коснулась кончиками пальцев его губ и щеки. Грегори схватил ее руку и перецеловал все пальчики.
— Ты моя единственная любовь, Айрин, — прошептал он.
Грегори не ожидал от себя, что еще способен произносить такие слова. В последние годы сердце его молчало. И теперь оно снова проснулось. Грегори будто родился заново.
Опустив веки, Айрин напряженно смотрела в сторону.
— У меня уже был мужчина, который меня любил, — еле слышно проговорила она.
Грегори понял, что она хочет избавить его от сюрприза. Возможно, она боялась вызвать в нем ревность. Ее искренность и простодушие, с каким она это сказала, тронули Грегори.
— Ты ошибаешься. Тебя еще никто не любил так, как я буду тебя любить. Я люблю тебя всем сердцем, всем телом и душой.
Айрин очень серьезно посмотрела на него, и этот взгляд объяснил ему все. Он говорил о том, что с ее души упал последний камень, так долго тяготивший ее. Откинув назад голову, она тряхнула пышной копной своих прекрасных рыжих волос. Когда Грегори коснулся ее груди, она в блаженстве закрыла глаза, изнемогая от счастья. Он продолжал настойчиво целовать ее грудь, соски, а она, обхватив руками его голову, гладила его темные волосы. Тело ее трепетало, когда он снял все, что еще оставалось на ней: шелковую нижнюю юбку, подвязки, чулки. Он был ослеплен красотой ее обнаженного тела. Взяв ее на руки и сгорая от желания, он перенес ее на кровать, а она, обняв его за плечи, неотрывно смотрела ему в глаза. Бережно поддерживая Айрин за спину, Грегори опустил ее на постель.
— Я ждал этой минуты с первого дня, как только увидел тебя, — страстно прошептал он.
Айрин видела, как он перешел на другую сторону кровати и стал снимать с себя одежду. Его тело переполняло желание, и Грегори
Он целовал каждую клеточку, каждую извилинку ее изумительного юного тела, пока на нем не осталось ни одного неизведанного места. Айрин почувствовала всю глубину чувственной страсти. С замирающим сердцем она отдавалась его ласкам, купаясь в блаженстве, которого еще никогда не испытывала. Иногда она тихо вскрикивала, изнемогая от любви, а в минуты затишья нежно поглаживала его, пробуждая в нем новые приступы страсти. Когда наступил момент кульминации, Грегори показалось, что он умирает, ощущая такую же страсть с ее стороны. Открыв на минуту глаза, Айрин взглянула на его искаженное лицо, но даже этого мига было достаточно, чтобы Грегори увидел в ее расширившихся зрачках всю глубину ее чувства, которого еще никогда не встречал в женщине. Из его груди вырвался ликующий стон, который слился с ее стоном. Казалось, в этот момент они были единым целым. Для них не существовало больше никого во всей Вселенной.
Лежа в его объятиях, она изредка издавала счастливый вздох, и он снова осыпал се поцелуями. Когда их губы сливались, Грегори охватывала новая волна страсти, и его сильное тело снова соединялось с ее трепещущим телом.
Грегори отдал бы все, чтобы остаться с любимой и отменить все деловые встречи, назначенные на следующий день. Но это было невозможно. Ему предстоял дальний путь через Атлантический океан и обратно, прежде чем он снова вернется в этот дом, к этой женщине, которую любил, как не любил никого никогда.
Грегори оделся, собираясь в дорогу. Айрин тоже поднялась и, накинув халат, обняла его на прощание.
— Береги себя, — заботливо сказал он, крепко сжимая ее в объятиях. — Я вернусь, как только смогу. Пиши мне. Все время пиши.
— Я буду писать, — пылко ответила она.
Айрин проводила его, накинув на себя длинный плащ. Пройдя несколько шагов по двору, он оглянулся. Айрин стояла на лестнице в лучах утреннего солнца, посылая ему воздушный поцелуй.
Глава 13
София нагрянула без предупреждения. Это случилось в ноябре, накануне открытия магазина. Айрин приурочила его к началу зимнего сезона.
— Дитя мое, наконец-то! — воскликнула София, шагнув к падчерице с распростертыми объятиями.
— София!
Они крепко обнялись, радостно возбужденные встречей и засыпая друга вопросами. София только что вернулась из России, где ей удалось свободно пообщаться со старыми друзьями. Они не виделись друг с другом с того самого дня, как расстались в Лондоне. Отдышавшись, София с удовлетворением оглядела интерьер. Она была поражена обилием изящных украшений, выставленных в витринах, и похвалила Айрин за то, что та уютно и красиво обставила свою небольшую квартиру. Она заранее забронировала номер в гостинице «Отель-де-Пари»: в квартире Айрин не было гостевых комнат, где бы они могли разместиться со служанкой.