Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти
Шрифт:
— Здравствуй, Мамонт, — сказала та, что открыла перед ним дверь, при этом изучающе и пристально глядя в глаза, — ступай за мной.
Он внутренне готовился к некой торжественности момента, возможно, потому, что торжествовал сам, но всё выглядело весьма прозаично и обыденно, за исключением этого глубоко проникающего и странно знакомого взгляда старой женщины. Вокруг была абсолютная тишина и только эхо долго ещё переговаривалось под сводами зала.
Старуха пропустила его в одну из дверей со знаком жизни — нет, не в ту, не в заветную! — и Мамонт оказался в широком, ярко освещённом коридоре, где впервые на удивление пахнуло духом жилья. Дощатый пол покрыт ковровой дорожкой, на отделанных
— Здравствуй, Мамонт.
Старуха ввела его в очередные двери, за которыми начинались узкие проходы и лестницы, откуда-то пахнуло влагой. Через три минуты они очутились в небольшом зале с озерцом, а точнее, с бассейном, выложенным мраморными плитами и настоящей рубленой банькой, стоящей на каменных сваях над самой водой.
— Здесь твоя одежда, — указала старая женщина на шкафчик в предбаннике. — Веник запарен. На каменку поддавай осторожно, с утра топим. Да сначала сдай, чтоб сажу унесло.
Труба от бани упиралась в каменный свод зала, словно ещё одна свая…
Около полутора часов Мамонт парился и купался в одиночестве, неожиданно войдя во вкус, будто пришёл не в пещеры к Весте, а в баньку. Пар оказался великолепный, сухой, сдобренный лёгким сладковатым привкусом от берёзового веника и совсем лёгкий, может оттого, что и здесь в воздухе была вездесущая соль. Вода в бассейне хоть и оказалась проточной, однако тоже солоноватой, несмотря на то, что на входе стояла установка, напоминающая опреснитель.
Мимо скользили мелкие, блестящие в свете рыбёшки…
Он уж собрался заканчивать эту подземную мойку и отдыхал, лёжа на деревянной лавке, потягивая квас, как услышал над собой голос:
— Здравствуй, Мамонт.
Густой, низкий голос показался знакомым, однако принадлежал не Варге — совсем другому на вид человеку. У старика была небольшая русая борода и седые, с желтизной, длинные волосы, стянутые кожаным главотяжцем. Белая хламида-униформа, волчья безрукавка, мягкие валенки-самокатки…
Мамонт непроизвольно встал, вдруг застеснявшись наготы.
— С лёгким паром, — сказал старик, присаживаясь на ступеньках, ведущих в воду. — Одевайся, я подожду.
Взгляд его почти неотрывно цеплялся за сокола — медальон Валькирии, чувствовалось, сдерживается, чтобы не задать какого-то вопроса.
— Где же Варга? — одеваясь, поинтересовался Мамонт.
— Я Варга, — с достоинством ответил он.
— Но в прошлом году… здесь был другой.
— Он в Зале Мёртвых, — спокойно проговорил старик. — Стратиг определил мне урок — ввести тебя в Зал Жизни.
Сердце у Мамонта ёкнуло, и вновь всколыхнулась волна радостного ощущения торжественности момента. Обряжаясь в белую униформу, он переживал то, что, пожалуй, переживает только чернец перед постригом. Только вот «ряса» была иного цвета…
— Какой срок мне отпущен?
— Срок? — Варга чуть усмехнулся одними глазами. — Срок тебе, пока стоит кровля над головой. Думаю, времени хватит… Пойдём, покажу тебе каморку. Ешь и ложись спать.
— Спать? — откровенно изумился и разочаровался Мамонт.
— Да, сударь, спать. Потому что утро вечера мудренее.
— Это — потерянное время! — скрывая нетерпение, сказал он. — И мне всё равно не уснуть…
— Добро, — легко согласился старик. — Найду тебе занятие.
Каморка более напоминала апартаменты гостиницы в стиле конца прошлого века: старое чёрное дерево, золотое литьё, малахит, друзы кристаллов. Только вот нет окон и кровать аскетически застелена тонким матрацем и одеялом из волчьих шкур, а вместо подушки — свежее берёзовое полено.
Пока Мамонт осматривал жилище, Варга удалился куда-то и принёс деревянный футляр-шкатулку с округлыми боками и крышкой.
— Вот тебе будет занятие, — сообщил он. — Конечно, вкушать соль положено в колонном зале, да Стратиг больно уж строг к тебе, поэтому ты получишь от меня снисхождение. Да и в сём ларце вещество не ахти какое. Это букварь, говоря по-простому. Верцы называли его — Буквица. В общем, азбучные истины, без которых не добыть соли, как без горняцкого обушка. Чтобы проникнуть в Хранилище, тебе вручили ключ Страги. Я даю ключ к Весте.
Мамонт принял шкатулку, бережно поставил на стол и медленно поднял крышку — толстый пергаментный свиток, стянутый ремешком…
— Спасибо, Варга!
— Погоди, я ещё не заслужил благодарности. И неизвестно, что заслужу ещё от тебя…
— За снисхождение! — он расстегнул пряжку ремешка, и свиток неожиданно зашевелился, как живой, имея сосредоточенную внутри энергию скрученной пружины.
А написан был кириллицей — полууставом, кое-где переходящим в скоропись.
— Сейчас мы готовим Буквицу, чтобы поднять её на белый свет, — поделился замыслами Варга. — Разумеется, кое-что придётся изменить, а кое-что умышленно запутать, чтобы соответствовало сегодняшнему мировосприятию изгоев. Они не понимают и не принимают никакой мысли, где есть чистота и ясность. Впрочем, тебе это известно… Надо, чтобы филологи и философы написали несколько сот диссертаций — пусть они плывут, как круги на воде. Мой ученик сейчас пишет рукописную книгу четырнадцатого века. Свидетельство некого черноризца Феодора, с кратким изложением Буквицы… Да, Мамонт, ничего не поделать. Иначе изгои опять не поверят, а кощеи оспорят и извратят, как оспорили и извратили Велесову книгу. Теперь стараемся найти форму, адаптировать содержание к современному разуму тёмных неверующих потомков страны Веры… Эту книгу отыщет на Белом озере женщина по имени Светлана Жарникова. Таков её рок, назначенный свыше и донесенный предками с четырнадцатого века. Да, счастливый безумец, так будет. Когда-то один известный тебе Варга открыл изгоям формулу Сущности Мира. Помнишь: «Ничто не берётся из ничего, и ничто не исчезает бесследно». И помнишь, как на него набросилась стая кощеев?.. Ладно бы, рвали его одни только кощеи. Так нет, больше доставалось ему от изгоев. И эту женщину будут рвать, только за то, что она стала простым исполнителем отпущенного ей урока…
Мамонт слышал его голос как будто издалека, приковавшись взглядом и мыслью к Буквице. Варга заметил это, легонько хлопнул по лбу.
— Очнись, Счастливый Безумец!.. И смотри, чтобы Буквицу никто не видел в твоей каморке. И не потому, что боюсь гнева Стратига. По установленным правилам ты обязан вкушать соль Знаний в колонном зале. И нигде больше. Но я делаю тебе снисхождение. Потому что ты — избран Валькирией.
Первым магическим знаком в Буквице был знак огня — Ж, начертание которого почти не изменилось. А первым словом было слово — БОЖЕ. Бо — указательное, Он, — Сущий. Получалось — ОН СУТЬ ОГОНЬ, СВЕТ.