Сокровища
Шрифт:
После мрака третьего дня, слабая от усталости, с головокружением от голода, она пустилась в длинный путь к Посиллипо.
Она едва подняла тяжелое дверное кольцо. Слуга открыл парадную дверь и провел ее прямо в комнату, где возле горящего камина сидел в шелковом халате герцог. При виде ее он широко раскрыл руки.
— Ты пришла, — сказал он, когда она упала перед ним на колени.
Глава 5
Она проснулась с обычной молитвой на устах, бормоча, прежде чем открыть глаза.
— Пресвятая
И ее молитва была услышана. Она с удивлением обнаружила себя смотрящей широко раскрытыми глазами на небесно-голубой шелковый балдахин необъятной мягкой кровати. Она лежала в чистой ночной сорочке на мягких полотняных простынях.
И она вспомнила, где она.
— Доброе утро, синьорина.
Пьетра села на постели, когда крепкая девушка с широким румяным лицом торопливо вошла в комнату с подносом, на котором лежали фрукты, сыр, булочки, яйцо в фарфоровой подставке. Она устроила поднос у Пьетры на коленях.
— Меня зовут Антония, я ваша служанка. Вы хорошо поспали, время за полдень. — Она налила из серебряного кофейника шоколад. Его густой аромат наполнил комнату, и Пьетра с жадностью выпила его. — Герцог сказал, что встретится с вами вечером. Он отправился в город. Когда вы закончите завтрак, я помогу вам одеться в новые вещи.
— Новые вещи? — неуверенно проговорила Пьетра.
Девушка захихикала, направляясь к огромному шкафу, и распахнула резные двери. Внутри он был набит платьями — нежными шелковыми, полотняными, светящимися бархатными, платьями из парчи и кружева и мягкой шерстяной «шалли». Туфли всех цветов радуги и полки с кружевным нижним бельем.
— Когда-нибудь вы все это будете носить, — сказала Антония, вынимая муслиновое платье в крапинку цвета молодых листьев. Шелковая роза украшала корсаж и длинную юбку, задрапированную сзади. Это было самое красивое платье, которое Пьетре доводилось видеть или вообразить себе.
Она не могла себя в нем представить. Надеть его — это словно поменять кожу. Она не создана для такого наряда.
— Я не могу это носить, — пробормотала она.
— Тогда вам нечего надеть, — ответила Антония, — потому что герцог приказал мне сжечь те старые лохмотья, в которых вы прибыли. Ну, идите же, они дожидаются вас уже неделю.
— Неделю? Но как?
А потом ей припомнился спор, который привел к смерти Джованни — разговор о сделке Лены с Хамаком, которая использовала турка в качестве посредника для связи с герцогом. Даже в этом случае Пьетре было интересно, каким образом герцог мог знать наверняка, что она придет к нему? Или он настолько богат, что может купить горы одежды просто в надежде, что его прихоти будут удовлетворены? Что ж, поскольку он…
Следующие несколько часов она провела, примеряя одно платье за другим. Пьетра не могла поверить, что нужно носить так много нижнего белья — корсет и лифчик, украшенные петельками штанишки, турнюр из конского волоса, тонкие вышитые чулки, прикрытые сверху полдюжиной нижних юбок. Без помощи
Когда Антония расчесала ей волосы, уложила их наверху в узел и подтолкнула ее к зеркалу, Пьетра с трудом узнала себя.
— Его светлость будет доволен, — сказала Антония, прежде чем уйти заниматься другими домашними делами.
Оставшись одна, Пьетра то стояла перед зеркалом, то иногда со смехом пробегала мимо него, чтобы убедиться, что ее отражение не отстает от нее, то натянуто сидела в кресле, стараясь не двигаться, чтобы платье не морщило. Ей очень хотелось, чтобы его светлость был доволен.
Но он еще не вернулся, когда солнце стало опускаться в залив, и Антония вошла в комнату, неся на подносе большую миску тушеной рыбы, немного хлеба и бокал вина. Пьетра быстро проглотила ужин, сидя за маленьким столиком, пока Антония стоя наблюдала за ней.
Когда Пьетра снимала с коленей салфетку, она внезапно издала вопль и расплакалась.
— Что случилось? — спросила Антония.
Задыхаясь от рыданий, Пьетра могла лишь показать на пятна от брызг, которые она посадила на платье, когда торопливо поглощала еду.
Антония рассмеялась.
— Не волнуйтесь, дорогая. Вам все равно надо переодеть платье. Пора приготовиться к встрече с герцогом.
Пьетра удивилась. Разве она уже не готова? В какую странную жизнь она попала — где такие прекрасные платья надевают лишь для того, чтобы посидеть в одиночестве в своей комнате.
Она без всяких возражений подчинилась Антонии, когда та помогла ей снять платье и забраться в оцинкованную ванну, которую поставили перед пылающим камином и наполнили горячей водой. Антония болтала о жизни во дворце, намыливая спину Пьетре фиалковым мылом и моя ей волосы. Потом служанка вытерла ее и напудрила, расчесала волосы, втерла в кожу лосьон и надушила тело.
Во время всего ритуала Пьетра не сказала почти ни единого слова.
Нет, она продолжала думать, ее молитва еще не услышана. Это был только сон, и она наверняка проснется в холодной аллее, ее выследят и осудят за убийство, которого она не совершала.
Однако сон продолжался.
Антония расчесывала ей волосы, пока они не упали волнами по спине, сверкая как полированное черное дерево в свете камина. Потом она принесла пеньюар из китайского шелка, красный, как спелый помидор, и расшитый цветами.
— Он хочет, чтобы вы надели это, — сказала служанка. — Ничего больше. — Она задернула занавески, зажгла свечи и ушла.
Спустя несколько минут вошел герцог.
Зная, что он хочет, Пьетра легла на кровать в ожидании. Он подошел, посмотрел на нее, потом добродушно рассмеялся.
— Ах, моя дорогая, как ты выглядишь — растянулась, словно доска! Ты полагаешь, что я хочу просто вбить гвоздь?
Она поднялась, недоумевающе огорченная и встревоженная. Сон может продолжаться… но только, если она угодит ему.