Сокровище Эдема
Шрифт:
Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря
Израиль
Первоочередная задача Джейме заключалась в том, чтобы незаметно выяснить, кто из женщин пойдет на откровенность с ней, аджнейбой, то есть посторонней, к кому можно будет обратиться, если понадобится дополнительная информация.
Йоханна и Алим незаметно удалились вскоре после начала праздничного пира. Поскольку они не являлись Оперативниками, им нужно было оказаться подальше от места действия на тот случай, если начнется что-либо непредвиденное. Пусть и
Джейме приехала в лагерь невесты в кузове белой «тойоты»-пикапа. Тряская дорога сблизила ее с остальными попутчицами. Сейчас, в разгар праздника, Ричардс старалась петь и веселиться вместе со всеми, но ее все больше и больше мучила боль в спине. Наряд был очень свободным, и все же ткань при каждом движении натирала раны.
Джейме пробралась к женщинам, рядком рассевшимся вдоль стенки шатра. Они считали себя слишком старыми для танцев или же имели какие-то иные причины оставаться на месте. Смущенно улыбнувшись, Джейме подсела к женщинам из лагеря Хаджи. Она прикоснулась ладонью ко лбу, показывая, что чувствует себя неважно – у нее болит голова.
Женщины кивнули. Сидя рядом с ними, Джейме быстро осознала, что именно эти женщины, наблюдая за происходящим со стороны, получали более полную картину по сравнению с теми, кто кружился в пляске посреди шатра. Когда она подсаживалась к ним, женщины ненадолго умолкли, но через пару минут одна из них заговорила про калым, и вскоре уже все снова оживленно болтали.
Джейме гадала, кто эти женщины – возможно, одна из них была матерью Хаджи? Прабабушкой невесты? Она старалась запечатлеть в памяти их лица, думая о том, что сейчас отдала бы полцарства, лишь бы облегчить боль. Яни действительно был здесь, выполнял задание, но находился в обществе мужчин. С таким же успехом он мог пребывать в тысяче миль отсюда.
Джейме понимала, что пошла на большой риск, отправившись сюда до получения медицинской помощи. Она не представляла себе, как выдержит обратную дорогу до лагеря невесты в кузове трясущегося на ухабах пикапа.
Ричардс не знала, как доживет до утра.
26 января 2007 года, 20.22
(14 часов 8 минут до окончания аукциона)
Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря
Израиль
– Хаджи аль-Асим, боюсь, я не был с вами до конца откровенен.
Фрэнк Макмиллан понимал, как важно держать под контролем разговор и всю ситуацию. Шейх застал его роющимся в личных покоях – очень серьезное оскорбление. Макмиллан должен был говорить быстро и убедительно. Одно слово Хаджи – и ему придется иметь дело с врагами, многократно превосходящими его числом. Тут уж не поможет никакой пистолет.
– Я радушно принял тебя в своем шатре, а ты теперь говоришь, что обокрал и обманул меня? – Лицо предводителя бедуинов потемнело.
– Нет, клянусь мужской честью, я ничего не украл. Прошу меня простить. Я выдал себя не за того, кем являюсь на самом деле, желая встретиться с вами. У меня не было дурных
Опомнившись, Хаджи пришел в ярость и заявил:
– Так пользуйся теми же средствами, что и остальные участники торгов! У тебя нет права обманом нарушать неприкосновенность моего жилища!
Поскольку аль-Асим не стал немедленно звать на помощь, Макмиллан рассудил, что дело нечисто и у Хаджи нет желания объясняться перед своими родственниками, не говоря про все племя.
– Я предпочитаю прямые переговоры с глазу на глаз, – сказал Макмиллан. – Я могу предложить вам больше денег, чем самый щедрый покупатель в Интернете. А также еще кое-что, чего вам не даст больше никто. Возможность скрыться.
Ответ Хаджи был тщательно рассчитан и сформулирован:
– Мне не нужно скрываться. Я продаю шкатулку для блага племени.
– Нам обоим известно, что это неправда. Вы собираетесь скрыться, взять с собой молодую жену, прихватить деньги и больше не возвращаться.
– Да как ты смеешь!..
– Можете не беспокоиться, я никому ничего не скажу. Мне наплевать на то, как вы поступите со всеми этими людьми. Более того, я вам помогу, но в обмен на шкатулку. Я обеспечу вас документами, и вы сможете начать новую жизнь. Вас никогда не найдут ни люди вашего племени, ни дельцы черного рынка. Вы хорошо все обдумали? Да, у вас есть билеты на самолет, но паспорта? Визы? Неужели вы полагаете, что сможете заявиться в Соединенные Штаты просто так, без документов? Да еще с несовершеннолетней особой? Здесь я опять же смогу помочь вам так, как это не сделает никто другой.
Макмиллан снова увидел в глазах шейха тоску, ту же самую, с какой тот смотрел на прекрасное ожерелье с танзанитом. Но это выражение опять же исчезло, словно захлопнулась дверь.
«Что его сдерживает? Он должен был ухватиться за такое предложение обеими руками. Если только…»
– Этот интернет-аукцион, – дрогнувшим голосом произнес шейх. – Боюсь, если я не выполню его условия, то меня убьют.
Макмиллан презрительно фыркнул и спросил:
– А разве ваш клан не будет охотиться за вами? Так обезопасьте же себя от врагов, живите как царь с молодой женой. Вы не верите, что я смогу выполнить свои обещания? Вот. В качестве свидетельства добрых намерений и моих возможностей позвольте преподнести вам в дар то редчайшее ожерелье, которое я уже показывал.
Он протянул Хаджи футляр. Раскрыв его, аль-Асим с ужасом увидел, что в нем действительно находится дорогое ожерелье.
– Вам достаточно только продать мне шкатулку. Разумеется, я должен буду убедиться в том, что она подлинная.
На лице Хаджи снова проступило выражение мрачного беспокойства, затем колебание, смешанное с тоской.
«Почему его так встревожило то, что я хочу посмотреть шкатулку? Если только… шкатулки у него нет!»
Наконец все встало на свои места. Макмиллан понял причину страха и беспокойства, которые безуспешно пытался скрыть этот человек. Шкатулки у него больше нет, и он отчаянно пытается ее вернуть, чтобы осуществить все свои мечты.