Сокровище Голубых гор (др. изд.)

Сальгари Эмилио

— Совсем взбесились! — воскликнул боцман. — Ну-ка, на этот раз попробую угостить их я.

Приблизившись к выступу, он поднял было карабин, но капитан остановил его:

— Погоди, старина, не стреляй! Видишь, они все попрятались. Твой выстрел пропадет даром, а заряды нам необходимо поберечь.

— Это верно, капитан, — согласился старик, опуская карабин и снова ложась на свое место. — А жаль!.. Хотелось бы и мне of править хоть одного из тех молодчиков на тот свет, а то я ведь перед вами в долгу.

— Успеете, Ретон, — заметил Бельграно. — Не беспокойтесь,

вероятно, еще не один достанется и на вашу долю.

— Хорошо, дон Педро, будем ждать, — промолвил боцман, прислушиваясь к какому-то новому шуму. — Что такое мастерят наши канаки? — подозрительно прибавил он, кивнув головой на противоположный край места стоянки, откуда неслись звуки ударов топорами по чему-то твердому, точно рубились деревья.

— Вероятно, Математе устраивает что-нибудь полезное для нас, — заметил Ульоа. — Он малый смышленый и знает, что делает. Не будем мешать ему, а займемся лучше наблюдением за неприятелем. Вон он опять начинает действовать.

Действительно, с неприятельской стороны снова был открыт огонь по осажденным. Очевидно, это делалось с целью лишить их возможности устроить переправу через постепенно убывавший и затихавший поток, так как причинить им серьезный вред, благодаря прикрытию, было трудно.

Обстрел продолжался весь день. Осажденные изнывали от палящего зноя, жажды и голода, но ни один выстрел не попал в них.

Между тем братья-канаки при помощи пленного кети и десятка нуку продолжали что-то мастерить на другом склоне убежища. Когда стало темнеть, перед нашими друзьями вдруг появился Математе и, обращаясь к Ульоа, проговорил:

— Вождь, пора отправляться в путь.

XXII. Под огнем

Пробравшись под покровом ночной темноты на другой склон выступа, Ульоа со своими друзьями остановился в изумлении при виде копошившихся внизу, в воде, людей.

— Что они там делают, Математе? — спросил Ульоа.

— Следуй за мной, вождь, и узнаешь, — загадочно ответил канак.

Капитан и его спутники молча последовали за своим проводником. Спустившись к подножию выступа, они в изумлении остановились перед висячим мостом, искусно сделанным из цельных деревьев и смело переброшенным с подножия горного выступа через поток на скалу немного в стороне от той, на которой находился неприятель.

— А надежен ли этот мост? — усомнился Ретон, осторожно пробуя его ногой.

— Не беспокойся, дружище, на искусство и добросовестность этих островитян вполне можно положиться, — сказал Ульоа. — Скверно вот только то, что неприятель продолжает стрелять. Как мы пройдем под огнем?

— Нам необходимо пройти — и пройдем! — отважно проговорил Бельграно и первый ступил на мост.

За ним без дальнейших рассуждений последовали Ульоа и Ретон, а затем и весь отряд.

Не успела и половина отряда взойти на мост, как раздались два последовательных выстрела. Бельграно, пробежавший было уже половину моста, вдруг упал и не свалился в поток только потому, что вовремя успел схватиться свободной рукой (в другой он держал карабин) за грубые, но прочные

перила моста.

— Вас ранили, дон Педро?! — испуганно вскричал Ульоа, нагибаясь над молодым человеком.

— Нет! — прошептал тот. — Но, ради Бога, тише!.. Нас не могут видеть, но могут услышать… Нужно лучше продолжать переправу ползком.

И он осторожно пополз вперед. Его примеру последовали и остальные.

Но, должно быть, восклицание Ульоа действительно было услышано неприятелем, потому что на мост тотчас же посыпались пули.

— Лучше некоторое время не двигаться, — шепнул Математе. — Пусть они подумают, что мы вернулись назад и, быть может, перестанут выпускать гром и молнию из своих трубок.

Все последовали его совету и замерли, лежа на мосту. Действительно, через минуту стрельба вдруг прекратилась.

— Теперь нужно скорее перебраться через мост и укрыться на той стороне, — снова прошептал старший канак.

Все поспешно поползли вперед. Когда почти весь отряд находился уже на противоположном берегу, мост снова был осыпан градом пуль, к счастью опять не причинивших никому вреда.

Оказавшись в безопасном месте, между двумя широкими каменными зубцами, Бельграно с видимой досадой бросил свой карабин на землю.

— Что это вы вдруг так небрежно стали обращаться со своим оружием, дон Педро? — полюбопытствовал Ульоа. — Ведь карабин может выстрелить сам собой и…

— Теперь уж больше он не выстрелит ни сам собой, ни в моих руках! — проговорил молодой человек. — Это уже не огнестрельное оружие, а простая палка: неприятельская пуля отшибла курок, и он больше не действует… От этого неожиданного удара я и упал на мосту.

— Да, это очень неприятно! — воскликнул Ульоа. — Значит, у нас осталось только три ружья против нескольких десятков неприятельских». Впрочем, Математе говорит, что мы скоро достигнем устья Диа, а там условия могут измениться в нашу пользу.

И действительно, отряд, пробираясь по лабиринту ущелий, около полуночи оказался на берегу Балабиосской бухты, покрытом густыми зарослями кокосовых деревьев, отягощенных массой плодов.

Ульоа тотчас же распорядился набрать этих плодов, устриц и разных других морских деликатесов, и измученные путники могли наконец после суточного воздержания утолить голод. Потом, расставив часовых и приказав разбудить себя перед рассветом, капитан и его спутники улеглись и тут же заснули.

Перед восходом солнца Ульоа, Бельграно, Ретон и Математе стояли на возвышенности, вдававшейся мысом в море.

— Вот она, большая крылатая лодка, — сказал канак указывая на видневшееся невдалеке судно.

Все взглянули в указанном направлении и увидели метрах в трехстах от мыса, посредине залива, красивый, изящный и легкий корабль, оснащенный как бриг. Паруса на нем были убраны, и он слегка раскачивался на небольшой зыби.

— Вот так кораблик! — восхищался боцман. — Совсем не к лицу такому пирату, как наш приятель Рамирес. Ведь это первоклассная яхта…

— Замаскированное невольничье судно, дружище! — перебил капитан. — Наверное, там есть и пушка.