Сокровище Голубых гор (др. перевод)

Сальгари Эмилио

— Это шум воды! — вскричал боцман.

— Да, ведь я говорил, что впереди будут большие потоки, — сказал Математе. — Но это шум такой, будто вода течет сюда, навстречу нам. Должно быть, твой враг, вождь, устроил на ближайшем потоке плотину, чтобы затопить эту долину.

— А почему же наши разведчики ничего не заметили? — подозрительно спросил Ульоа. — Уж не задумали ли и они…

— Нет, вождь, нуку никогда не изменяли тем, кому поклялись в верности! — смело возразил Математе. — Наверное, при них ничего еще не было, и плотина была сделана после их ухода…

Но вот уже и вода! — воскликнул он, прислушиваясь к быстро надвигавшемуся шуму.

— Что же теперь нам делать?.. Бежать назад?

— Теперь уже поздно, вождь… Не успеем, вода догонит. Спасение только впереди. Следуй за мной. Скорее!

С этими словами канак, а за ним и все дикари бросились бежать вперед, навстречу приближающемуся шуму.

—Да эти людоеды с ума сошли! — крикнул Ретон. — Они со страху сами лезут на погибель да и нас тащат за собой…

— Скорее, скорее следуйте за нами! — слышался голос Математе.

— Я, право, не знаю, капитан, — начал было Ретон, не двигаясь с места.

— Ну, Математе знает, что делает, — проговорил Ульоа. — Последуем и мы за ним.

И он со всех ног бросился вперед. За ним инстинктивно последовали Бельграно и Ретон.

Ускоренный бег продолжался минут пять, после чего впереди вдруг показался довольно отлогий и широкий выступ скалы, на который дикари и стали взбираться с ловкостью кошек.

— Сюда, сюда! Скорее! — кричал Математе. — Так высоко вода не поднимется.

Еще через несколько минут весь отряд уже находился в полной безопасности. Все с любопытством и страхом следили, как мимо их безопасного убежища шумно проносился разлившийся поток, бешено крутя в своих волнах целые деревья и глыбы земли с кустарником и травой.

— Да, не будь этого убежища, мы все погибли бы, — говорил Ульоа.

— Этот Математе настоящий гений сообразительности! — восторженно отозвался Бельграно.

— Который при других условиях вот бы с каким аппетитом всех нас слопал! — заметил старый боцман. — Эти темнокожие «гении» хороши только до тех пор, пока дело идет о целости их собственной шкуры, а попадись мы им…

— Ну уж, конечно, наш неугомонный Ретон не может не поворчать! — с улыбкой прервал старика Ульоа. — Если нет видимого повода к этому, то он придумает…

— Как бы все-таки вода не дошла до нас, — беспокоился молодой человек. — Смотрите, она все прибывает. Уж не направил ли сюда Рамирес целую реку?

— Нет, этого не может быть, это был бы слишком большой труд, требующий много времени и средств, которых у Рамиреса нет, — возразил Ульоа. — Впрочем, мы лучше спросим об этом у Математе.

Канак подтвердил возражение капитана и добавил, что вода, по всей вероятности, скоро схлынет. Тогда можно будет снова двинуться вперед.

Успокоенные словами дикаря, Ульоа и его спутники решились остаться в своем убежище и ждать. По распоряжению вождя дикари живо устроили защищенный лагерь, отгородив небольшое пространство частоколом, потом разбрелись в поисках чего-нибудь съестного по холму, поросшему молодыми деревьями и густым кустарником, но ничего не нашли,

кроме мягкой зеленой глины. Туземцы, за неимением лучшего, удовольствовались этой неудобоваримой пищей, но американцы от нее отказались.

Математе, долго и внимательно всматривавшийся в противоположную гору, вдруг испустил какое-то восклицание.

— Что там еще такое? — тревожно спросил Ульоа, глаза и уши которого также были настороже.

— Вон там, между деревьями, — ответил канак, указывая на густые лесные заросли, покрывавшие гору, — ходят белые люди.

— Да, да, верно! — подтвердил Ульоа, всмотревшись в указанное место. — Не стой на виду, Математе… Они могут выстрелить в тебя.

Капитан не ошибся: едва канак успел подбежать к нему и присесть на землю, как грянул звук выстрела, гулкими отголосками рассыпавшийся по узкой долине, и над головой дикаря просвистела пуля.

— Из карабина! — заметил Ульоа. — Ложитесь все! — скомандовал он.

Только успели дикари, трясшиеся от страха перед «гремящими трубками», растянуться плашмя под большой каменной глыбой, прикрывавшей с той стороны утес, как раздался второй выстрел, не причинивший, как и первый, никому вреда.

— Однако они не жалеют зарядов… Знать, у них полно пороху и пуль, — заметил Ретон.

— А вот мы сейчас покажем им, что они есть и у нас! — проговорил Ульоа и, прицелившись, выстрелил.

Вслед за гулким раскатом выстрела капитана человеческая фигура, одетая во все белое, покатилась вниз по склону лесистой горы, ломая по пути мелкую поросль, и угодила прямо в бурлящий поток.

— Лихо, капитан! — воскликнул старик боцман. — Одним разбойником меньше.

Растерявшись от этого неожиданного отпора, неприятель некоторое время молчал. Потом, как было заметно по движению кустарника, стал пробираться вниз по горе, намериваясь, вероятно, произвести обстрел с более близкого расстояния. Спуск оказался очень затруднительным, из-за глубоких трещин и крутизны горы.

— Интересно бы знать, находится ли там сам атаман этой разбойничьей шайки? — заговорил вновь боцман, следя за спуском белых фигур.

— Едва ли, — заметил Ульоа. — Он, по всей вероятности, безостановочно идет с главными силами вперед, а здесь оставил в засаде только нескольких человек, чтобы задержать нас.

Едва капитан успел проговорить эти слова, как со стороны неприятеля раздался новый выстрел. Пуля шлепнулась о каменную глыбу, за которой лежали разговаривавшие.

— Ответьте теперь им вы, дон Педро, — предложил Ульоа. — У меня еще не заряжен карабин.

Молодой человек поспешно высунулся из-за скалы, прицелился и спустил курок. Вслед за этим выстрелом в воду тотчас же скатился еще один матрос.

— Второй! — воскликнул Ретон. — Браво, дон Педро!

Гул яростных восклицаний на испанском языке и взрыв бешеного рева на наречии кети свидетельствовали, что в засаде, кроме белых, были и темнокожие. Затем со стороны неприятеля последовал целый залп, снова не достигший цели, потому что все пули угодили в спасительный для осажденных выступ.