Сокровище князей Радзивиллов
Шрифт:
– Хорошо выглядишь. – Алеся достала с полочки заварочный чайник. – Кстати, я тоже пыталась тебе дозвониться на днях, не вышло. Ты в Москве на съемках зависала?
Вика взяла с торта вишенку, отправила ее в рот и застонала:
– Вкуснотища… Что ты говоришь, дозвониться не могла? Ох, Алеся, работа тут ни при чем. Какая у меня любовь была! Я думала: принц, совершенство. Выглядит, как картинка. Денег не то чтобы куры не клюют, но на ногах мальчик стоит прочно. Машина хорошая, квартира в элитной новостройке. Запала я на него, две недели из койки не выбирались.
– Ох, Вика… Не с постели отношения начинать
– Устами младенца глаголет истина! Мой принц оказался, мягко говоря, экономным. Я один раз за себя в ресторане заплатила, другой. А потом прямо говорю: «Сколько можно, что-то ты со мной спишь, а ухаживаний от тебя не дождешься!» И он щедро угостил меня пиццей в студенческой забегаловке. Я пиццу ту съела и поняла: прошла любовь, завяла морковь.
– Быстро у тебя все как.
– А чего время на жадину терять? Я, знаешь ли, в воспитательницы не нанималась. Большой мальчик, сам уже должен понимать, что к чему и что почем.
– Вика, так, может, экономность – не такой уж и недостаток? Игорь тоже старается деньгами не сорить, на машину мне откладывает.
– Тебе на машину. Чувствуешь разницу? Извини, но я считаю: если в начале отношений парень даже на цветы не хочет потратиться – то он безнадежный жлоб. Мне мой кавалер, знаешь, какие цветы подарил? Одну-единственную гребаную хризантемку. Я, когда мы по парку гуляли, не знала, куда от стыда деться. Цветик от расстройства сразу привял, а я с ним, как дура, в руках все вышагивала, хотя больше всего хотелось отправить его в урну… Нет, и не уговаривай, больше я к тому мальчику ни ногой. Просто я немного ошиблась и решила, что он – мой принц. А мой принц где-то на самом деле еще шастает. Надо его найти, пока другая девочка на него глаз не положила. А чего ты торт не ешь? Такая вкуснятина, просто ням! Токсикоз уже начался?
– Нет токсикоза. Нет беременности. И аппетита тоже нет. – Алеся сделала глоток ароматного чая и всхлипнула: – Кажется, я с Игорем поругалась. То есть не поругалась… А вообще, ошиблась в нем, понимаешь?
Вика изумленно подняла брови:
– Не понимаю! Что случилось?..
Сначала случился приятель мужа, Витя Филипович из пресс-службы МВД. В книжном магазине на проспекте Независимости. Подошел, заглянул через плечо в раскрытую книгу (новый фотоальбом с видами Беларуси. Красивый, но дорогущий – жуть!), показал смешную открытку, купленную кому-то ко дню рождения. А потом вдруг заявил:
– Да, Алеся, подставил меня твой муженек со статьей про апостола Радзивиллов конкретно. Мне начальство секир-башка сделало. Но это еще ладно, что премии лишили. Там, в Несвиже, вообще жуткая история случилась. Оказывается, никаких апостолов найдено не было. Там орудует какой-то маньяк, который мужчин убивает. Вот такие апостолы, представляешь?
От боли стало трудно дышать.
Господи, ужас какой.
В истории Беларуси сложно отметить более знатный и влиятельный род, чем Радзивиллы. Они оказали колоссальное влияние на политику, на культуру. Среди них были и видные государственные деятели, и композиторы. Благодаря им развивались живопись и театр, парковый дизайн и литература.
И вот самое святое, душа родной страны, вдохновила не на высокие цели, а на самые низменные…
«Алеся, твои Радзивиллы никого не интересуют. Ты пишешь о них диссертацию, но она пройдет незамеченной. Мы живем в век пиара. Нет скандала – нет и интереса людей к этой теме».
«Как продвигаются твои исследования? Постарайся раскопать в архивах какую-нибудь скандальную историю. Информацию о том, где спрятана сокровищница, сведения о каких-нибудь любовных связях, политических интригах».
«Попытайся найти острый неожиданный поворот. От твоей работы может многое зависеть. У меня душа болит за нашу страну. Казалось бы, такая богатая тема, вокруг нее можно столько всего закрутить – фильмы, романы, подробные научные исследования. Ничего этого ведь нет. Вся наша история – это, по большому счету, пробел в сознании обычных людей. Его надо восполнять, но учитывать при этом и современные реалии».
В советах мужа имелась своя логика. Игорь был прав, те же архивы Радзивиллов в большинстве своем до сих пор еще не разобраны. Для проведения исследований одного энтузиазма ученых мало, нужны деньги для финансирования таких работ, для издания книг. Есть еще одна проблема, не только финансовая. Научный мир крайне ревниво относится к любым попыткам сказать новое слово, предложить необычные разработки. Семь потов сошло, пока удалось утвердить ту же тему диссертации. И невольно возникли опасения, что, прикрываясь словами о нецелесообразности темы, профессора на самом деле думают только об одном – только бы их не обогнали…
Муж во многом прав. Как бы ни была ужасна пьеса Солоневича, она – это единственное, что появилось за последние годы по теме рода Радзивиллов, пусть в художественной форме, пусть со многими историческими неточностями и вульгарным эпатажем, но все-таки появилось. Человеку, интересующемуся радзивилловским родом, сегодня в библиотеке выдадут пару тонких книг Шишигиной-Потоцкой, роман Татаринова – и это все. Все! Игорь говорил, что, когда работа над диссертацией будет завершена, он постарается организовать компанию в СМИ, проведет переговоры с писателями и кинопродюсерами, попытается заинтересовать издательства в выпуске адаптированного варианта вроде учебника. Он говорил о помощи, креативной и строго в рамках закона, но…
Почему-то муж ничего не рассказал о жутких убийствах в Несвиже. Он написал странную статью, потом вышло опровержение, однако об истинной причине не было сказано ни слова. Игорь молчал, зная, что все, связанное с Радзивиллами, является для его жены очень важным.
И… и он в последнее время часто уезжал. Говорил: командировки. После одной из таких «командировок» на его джинсах оказались бурые пятна. Они не отстирались в стиральной машине. Тогда это не вызвало особых подозрений, но… Теперь этот факт воспринимается по-другому. Кровь ведь надо предварительно застирывать холодной водой…
– Ты точно не беременна? – перебила Вика, сдувая падающую на глаза черную челку. – Что-то, я смотрю, соображаешь ты плоховато. Ты зачем себя накручиваешь? Зачем ты придумываешь всякие ужасы? Игорь пошел мочить людей, чтобы привлечь внимание к теме твоей диссертации! Ты вообще думаешь, что говоришь?!
– Вика, я знаю одно: Игорь так меня любит, сильно-сильно. И он от этой любви уже ничего не соображает. Мы с ним в театр недавно ходили, так он морду автору пьесы набил. Мне спектакль не понравился. Муж подошел и драматургу в челюсть заехал.