Сокровище троллей
Шрифт:
Твердо и с достоинством наррабанец сказал:
— Господин, не гони меня. Позволь отслужить за то, что ты для меня сделал.
И было в его голосе нечто, заставившее Хашарнеса промолчать и кивнуть…
Позже, когда губы силуранца зажили и он мог разговаривать без боли, Хашарнес спросил вольноотпущенника:
— Как тебя называть-то?
— Кхасти.
Хашарнес переворошил в памяти запасы наррабанских слов и неуверенно спросил:
— Это же… вроде собачья порода?
И в ответ услышал спокойное, ровное:
— Я — сторожевой
— Осторожнее, хозяин, здесь недавно был обвал. Вот, землю даже снегом еще не замело.
— Вижу. Но каков отсюда вид, а? Какая она все-таки красавица, моя Тагизарна!
Кхасти промолчал. Он не разделял восторгов хозяина. Да, река поражала воображение своей шириной. Ничего подобного у себя в Наррабане он не видел. (Доводилось слышать про могучую реку Тхрек, но побывать на ее берегах не случилось.) Возможно, летом ему, пустынному кочевнику, почитавшему великим благом каждый родник, Тагизарна и показалась бы высшим даром богов людям. Но сейчас он не видел реки — только снег, лед и скалы. Он знал, что подо льдом течение, но не мог представить себе такую массу воды.
И вообще Силуран ему не понравился, хотя Кхасти и относился с уважением к стране, которая рожала богатырей.
Один из этих богатырей сейчас беспечно подъехал почти к самому обрыву… а если берег опять осыплется? И куртка нараспашку! Не бережет себя хозяин!
Хашарнес тем временем спрыгнул с седла, подошел еще ближе к краю кручи:
— Эй, Кхасти, глянь: тролля деревом придавило!
Наррабанец заинтересовался, тоже спешился, подошел ближе.
Действительно, на откосе распростерлась старая сосна с вывороченными корнями. Из-под мощных ветвей торчали плечо и рука, сквозь разметавшуюся по земле крону видна была голова.
Хашарнес задумчиво прищурился:
— А интересно, за троллей в крепости награду дают?
— Собираешься волочить тушу в Шевистур? — не понял Кхасти.
— Еще чего! Отрублю башку, привяжу к седлу… На, подержи!
Он сунул наррабанцу повод своей лошади и принялся ловко спускаться по камням.
— Осторожнее! — сказал вслед ему напарник. — Вдруг оно живое!
Хашарнес уже склонился над своей находкой.
— А знаешь, оно и впрямь живое! Даже рычит… Добить надо, чего твари зря мучиться!
Но тварь была на этот счет другого мнения. Торчащая из-под дерева рука резко дернулась — и в грудь Хашарнесу ударила сосновая ветка.
Троллю было неудобно бить, удар даже не заставил Хашарнеса пошатнуться. Только разозлил.
— Ты смотри, эта дрянь еще и дерется!
Ловчий выхватил меч.
Но взмахнуть им не успел. Над берегом прогремело яростное:
— А ну, отошел от бабы!
Из-за скалы вышел… тролль не тролль, человек не человек… великан, которому Хашарнес был по плечо. Одежда на великане была вполне человеческая, но главное — он держал в лапищах арбалет на взводе. И стрела глядела в лоб ловчему.
— Ты чего? — не понял Хашарнес.
— Я сказал: отошел от бабы! — так же грозно рыкнул незнакомец.
Ловчий перевел взгляд с арбалета на сосну. В глазах его плеснулось изумленное понимание.
— Баба? Это?.. Да ради всех богов, оставь себе, я за нее в драку не полезу.
— Вели дружку не дурить! — Незнакомец взглядом указал наверх, на край обрыва. Арбалет при этом не дрогнул.
— Кхасти, не надо танцев! — повысил голос ловчий. — Нам за эту рослую барышню не платили!
— Вон! — выдохнул защитник тролля… троллихи… Хашарнес не знал, как называется лежащая под сосной особа. — Вон оба!
— Да все в порядке! — сказал Хашарнес со спокойной, дружелюбной убедительностью, на которую его вдохновила глядящая в голову стрела. — Видишь, я убрал меч в ножны. Пальцем не трону эту почтенную даму. Вот, поворачиваюсь… ухожу… Обещаю не возвращаться, не ухаживать и не свататься…
Может, незнакомец и был сумасшедшим, но в спину стрелять не стал. Хашарнес поднялся по склону туда, где ждал встревоженный Кхасти. Оба вскочили в седла и тронули лошадей каблуками.
И тут Хашарнес расхохотался:
— Ой, не могу! Баба! Вот я бы ее три дня разглядывал — не догадался бы, что баба!
Кхасти не разделял его веселья.
— Господин, у тебя кровь на рубахе.
— Где? — Хашарнес глянул вниз. На серой ткани действительно было небольшое пятнышко. — А… заноза.
Он подцепил ногтями кончик острой веточки, глубоко ушедшей в тело, выдернул ее и отбросил прочь.
— Нет, но кто бы мог подумать, что пещерные красотки могут внушить своим поклонникам такие бурные чувства!
Будь здесь старый Хырр, он понял бы, что за деревянная штуковина в руках у человека, который смотрел вслед удаляющимся всадникам. Но Агш, молодая охотница, не знала, что такое арбалет. Она поняла одно: пришел человек — и двое испугались, убежали.
Наверное, страшный. Наверное, свирепый.
Ее, Агш, убьет не трус, а могучий и грозный человек.
Это не утешало.
А человек не торопился убивать. Положил на камни свою деревянную штуковину. Нагнулся, уперся руками в колени, заглянул охотнице в лицо. И начал что-то говорить по-своему. Ничего в этом бульканье Агш не поняла, но угрозы вроде не почувствовала.
Человек пригляделся к дереву, которое держало охотницу. Выпрямился, потянул за сук. Дерево не пошевелилось. Какой глупый человек! Хочет поднять то, что не под силу троллю!
Человек подобрал длинный сук, отлетевший от дерева. Подкатил ближе валун, положил на него сук, конец сука завел под ствол…
Даже мудрый Хырр не рассказал бы Агш, что такое рычаг. Он этого тоже не знал.
Самка была потрясена, когда жадное дерево шевельнулось на ней, приподнялось. Она ящеркой выползла из-под ствола. Человек выпустил сук, дерево снова рухнуло на валуны — но добыча уже ушла, ушла!