Сокровище
Шрифт:
Мануэль уже не раз слышал про загадочного «великого человека», который «всем руководит». Его разбирало любопытство: кто же это?
– Он? – спросил Мануэль.
– Он? – переспросил Юзеф. – Не помню. Он, а, может быть, она. Ты хочешь меня разговорить? – в карих глазах Юзефа появились лукавые искры. – Пытаешься перехитрить иезуита?
Юзеф рассмеялся; высоким, но довольно мелодичным смехом. А потом – добавил.
– Потерпи! Скоро ты все узнаешь.
10.
Могучий мозг компьютера находил столики в самых укромных уголках интернета и безостановочно швырял на экран: еще, еще, еще! Наконец…
Раздался мелодичный звон, и картинка застыла.
– Есть! – воскликнул Валентин. – Мы нашли столик.
11.
Марина издала последний всхлип, контрольный, и поняла, что плакать больше не хочется. Вслед за дождем всегда приходит солнце; она улыбнулась.
Марина потянулась к сумочке за пакетиком бумажных салфеток, но Виктор ее опередил: достал белый платок, без кружев, вензелей и узоров, но из такого замечательно нежного шелка, что он струился меж пальцев. Марина выставила было руку: мол, не надо; но Виктор мягко и в то же время – очень уверенно промокнул слезы на ее лице. Прикосновение ткани было таким легким… И – возбуждающим, как все мимолетное.
– Спасибо! – сказала Марина.
Виктор кивнул.
– Я готов рассказать, как все случилось.
– Пожалуй, не стоит, - вяло запротестовала Марина, но Виктор не слушал.
– Профессор шел со стороны вокзала и встретился с убийцами. Видимо, ему удалось на какое-то время от них оторваться, потому что он успел спрятать документ в конверт и бросить его в почтовый ящик. Но вот что мне непонятно. Почему профессор отправил письмо Мите? Вашему брату?
– Я не знаю, - Марина пожала плечами. – Так ли это важно?
– Думаю, да.
– Ну, хорошо. Представим ситуацию. Отец… Он прячется от убийц. В любую минуту его могут найти. Документ отдавать нельзя. Что делать? Он берет конверт, пишет адрес… - Марина задумалась.
– Действительно. А почему он не отправил письмо сам себе?
Виктор усмехнулся.
– Это – старый, всем известный трюк. Убийцы наверняка бы проверили почтовый ящик. Нет, самому себе посылать нельзя. Но – почему он не отправил одному из нас?
– Странно, - согласилась Марина.
– И вот еще что, - Виктор достал из внутреннего кармана кожаной куртки сложенный пополам конверт и бережно разгладил. – Вот это. Видите?
Марина и раньше видела конверт, но взглянула еще раз: все надписи были сделаны рукой отца, это бесспорно; в слове «индекс» две первые буквы «ин» были подчеркнуты, а цифры – написаны неверно. 670671. Марина не была уверена, что этот индекс вообще существует; во всяком случае, в городе такого не было.
– Что это? – спросил Виктор.
– Индекс неправильный. Я заметила, но не придала этому значения.
– Не думаю, что профессор написал эти цифры случайно, - сказал Виктор. – Это – послание. Но в чем его смысл?
– Я не знаю, - сказала Марина.
– Вы – наш аналитик. На вас вся надежда.
Раздался звонок. Виктор достал мобильный, выслушал собеседника и повернулся к Марине.
– Они нашли столик. Надо возвращаться.
12.
Было время обеда. Скворцов сидел на лавочке у выхода из здания следственного комитета. Дверь открылась, и показался Кулаков. Скворцов поднялся навстречу.
– Кулаков Илья Станиславович?
Следователь настороженно оглянулся.
– Да. Простите, а вы кто?
– Скворцов. Олег Константинович.
– Не слышал.
– Не удивительно. Но вы наверняка знаете человека, чьи интересы я представляю. Виноградов Борис Михайлович.
– Виноградов? – Кулаков ненадолго задумался. – Тот самый Виноградов?
– Тот самый, - кивнул Скворцов. – Богатейший бизнесмен, широко известный своей щедростью. И сейчас ему нужна ваша помощь.
Нехитрое послание, кодированное двумя ключевыми словами, «щедрость» и «помощь», прекрасно дошло до Кулакова; в глазах появился интерес.
– Буду рад помочь, - заверил следователь. – В любом благом и непротивозаконном деле, - канцелярскую формулу «непротивозаконном» он выделил особо.
– Разумеется! Только так, - успокоил Скворцов.
– Чем могу быть полезен? – осведомился следователь.
– Видите ли… Борис Михайлович – большой поклонник научных трудов профессора Полякова. К сожалению, недавно погибшего.
– Невосполнимая потеря, - подхватил Кулаков. – Я веду дело, но материалов – очень мало.
– Бориса Михайловича тревожит судьба его дочери, Марины, - объяснил Скворцов. – Но вот незадача: она куда-то уехала, и мы никак не можем ее найти. Дома нет, на звонки не отвечает. Может, у вас есть какие-нибудь дополнительные контакты?
– Нет, - покачал головой Кулаков. – Увы! А что случилось?
– Есть опасение, - Скворцов понизил голос, - что Марина Сергеевна связалась с сомнительными людьми. И это может ей навредить.