Сокрушительный удар
Шрифт:
— А потом вы на них налетели, точно они вашу сестрицу изнасиловали.
— А они не сказали, как именно собирались забрать эту лошадь?
Он уставился на меня.
— Да нет. Я не спрашивал. Наверно, хотели просто сесть в машину и укатить, блин. — Эта мысль его оскорбила. — Ублюдки гребаные! — сказал он.
— А заплатить за нее они не обещали?
— Ну вы же и скажете, ей-право!
Интересно, пообещали бы они, если бы успели?
Возможно, появись я тут на десять минут позже, я нашел бы только шофера, сжимающего в руках пачку денег, и
— Ну, давайте взглянем на наш товар, — сказал я и забрался в фургон.
Фермер наспех привел лошадь в порядок — так замазывают краской старую ржавчину. О ногах позаботились: подковы явно новые, копыта только что обрезаны и густо смазаны маслом. Грива и хвост расчесаны, шкура вычищена. С другой стороны, лошадь слишком лохматая — это говорит о том, что ее очень редко и небрежно чистили. Челка слишком густая, на морде какие-то жуткие бакенбарды, шерсть на груди чересчур длинная и повсюду торчит дыбом, вместо того чтобы лежать волосок к волоску. Вместо попоны — какой-то потрепанный плед с двумя дырками. И, разумеется, никаких сопровождающих.
— Я же просил фермера прислать конюха! — сказал я.
— Ага. Он сказал, ему посылать некого, у него все люди заняты. А по-моему, этому мужику и пони доверить нельзя, не то что скаковую лошадь. Вы просто не поверите: приезжаю я к ним туда, а бедная скотинка стоит во дворе, возле двери конюшни, а кругом — настоящая лужа. И весь дрожит, бедолага. Они его небось из ведра окатывали, чтобы дерьмо смыть, ей-право! А фермер говорит — это он, мол, вспотел, оттого и шкура мокрая. Представляете? За дурака меня держит! Я уж заставил его дать одеялко, чтобы накрыть бедную тварь. Да и то он давать не хотел — и еще потребовал, чтобы я это старье обратно привез!
— Понятно, — сказал я. — Ладно, давайте-ка его выведем.
— Че, прям тут, на дороге? — удивился шофер.
— Прямо тут, на дороге.
— Да че, он же согрелся уже!
— И все-таки... — сказал я и помог водителю, который сказал, что его зовут Клем, вывести Речного Бога. «Deus ex machina» [2] , — подумал я совершенно не к месту. Ничего божественного в этом коняге не было.
Я снял плед, сложил его и сунул в фургон. Потом попросил Клема подержать коня за уляпанный грязью и навозом недоуздок, вернулся к своей машине, снял куртку, закатал рукава и достал из багажника свое хозяйство.
2
Deus ex machina — бог из машины (лат.).
— Что вы собираетесь делать? — спросил Клем.
— Привести его в божеский вид.
— Так ведь мы же в три должны были встретиться... Вы, конечно, раньше приехали, но ведь сейчас уже четверть четвертого.
— Ничего, время еще есть, — успокоил его я. — Меня ждут не раньше полпятого.
— А че, неужто он так плохо выглядит?
— Ну, скажем так — не очень хорошо.
Раз
Клем держал лошади голову и смотрел, как я с гребнем в одной руке и огарком в другой вычесываю грубую шерсть и выжигаю слишком длинный волос. В приличной конюшне все это было бы вычесано благодаря ежедневному уходу. Крошечный огонек свечи лошадь не беспокоил. Когда я управился с этим, Речной Бог уже меньше походил на деревенскую клячу. Потом я подстриг челку и гриву, выщипал отросшие на морде бакенбарды и наконец большими ножницами подровнял хвост.
— Ты гляди! — изумился Клем. — Совсем другая лошадь!
Я покачал головой. Блестящей и гладкой эту шкуру могут сделать только забота, ежедневная чистка и хороший корм. А сейчас конь выглядел как беспризорник, которого подстригли и умыли — чистенький, аккуратненький, но все равно беспризорник.
Прежде чем мы загрузили его обратно у фургон, я надел ему на передние ноги чистые синие ногавками и укрыл коня чистой попоной, которую захватил из дома. «Элиза Дулитл отправляется на бал», — подумал я. Но это было все, что я мог сделать.
Глава 6
Керри Сэндерс переводила взгляд с Николя на Константина, тревожась по поводу того, как они примут ее подарок, но тщательно скрывая свое беспокойство. Один из конюхов Бреветта показывал коня, то пуская его рысью, то заставляя застывать в картинных позах.
Надо отдать ему должное, двигаться Речной Бог умел. Хороший ровный шаг, прямая подобранная рысь. По этой части стыдиться было нечего.
— Милая девочка, я прекрасно понимаю, что у вас было очень мало времени на поиски, — снисходительно говорил Константин. — Я уверен, что со временем он сделается очень хорошей спортивной лошадью. Посмотрите, какие ноги, какая кость!
— Я надеюсь, что он принесет Николю победу, — сказала она.
— Да, разумеется. Николю очень повезло — такой щедрый подарок...
Сам герой дня отвел меня в сторонку и осведомился:
— Неужели ты не мог найти для меня ничего получше?
Мы не раз участвовали в одних и тех же скачках, в те времена, когда моя карьера подходила к концу, а его только начиналась, и Николь знал меня не хуже, но и не лучше, чем любого другого жокея, с которыми он встречался в раздевалке.
— Она дала мне всего два дня. А потом, он в хорошей форме.
— А ты сам стал бы на нем выступать?
— Безусловно. А если он не оправдает надежд, я его, так и быть, перепродам.
Он втянул воздух сквозь зубы.
— Ему не повезло с хозяевами, — объяснил я. — В твоих руках он быстро пойдет в гору.
— Ты думаешь?
— Попробуй его. Николь кисло улыбнулся.
— Ну да, дареному коню в зубы не смотрят...
— Она хотела сделать тебе приятное.
— Ха! Купить она меня хотела, вот что!
— С днем рождения! — ответил я.