Сокрушительный удар
Шрифт:
Половина крыши конюшни в ближнем к нам конце с треском провалилась. Пахнуло жаром. Пожарный ненадолго поднял глаза и ободряюще сказал:
— Ну вот, теперь, если и остальная часть крыши провалится, легче будет отстоять дом.
Я вскинул голову. Ливень искр и в самом деле уменьшился, но все же дом выглядел так, словно готов в любую секунду полыхнуть пламенем. Несмотря на все усилия пожарных, кровля в дальнем конце уже обуглилась.
Криспин по-прежнему не подавал признаков жизни, но,
Я с облегчением кивнул пожарнику, и он перестал делать искусственное дыхание. Он посмотрел на грудь Криспина. Она не шевелилась. Пожарный сунул руку ему под одежду, пощупал ребра. Ничего. Он покачал головой и снова стал делать искусственное дыхание.
— Давай я, — сказал я.
— Давай.
Я занял его место, и пожарник отправился помогать тушить пожар. Жаркий, ревущий, душный, дымный кошмар тянулся бесконечно.
Криспин выжил, и дом более или менее спасли. В какой-то момент — я так и не понял когда — приехала полиция, и вскоре после этого «Скорая» увезла моего брата, все еще находившегося без сознания, в больницу, откачивать.
Первое, о чем пожарные сказали полицейским, это что здесь пахнет поджогом, и первое, о чем спросила меня полиция — не я ли поджег свой дом?
— Меня тут не было.
— Были ли у вас денежные затруднения? Я недоумевающе посмотрел на них. Они стояли посреди развалин, от сырых почерневших углей все еще валил густой горячий дым, а они как ни в чем не бывало вели расследование!
— И это все, чем вы можете помочь? — спросил я. Но их поведение давало понять, что они здесь вовсе не затем, чтобы помогать.
В ту сумасшедшую ночь казалось верхом нелепости, что они могли подумать, будто все это разорение я учинил своими руками.
К рассвету одна из пожарных машин уехала, но другая осталась у дома — пожарные мне объяснили, что со старыми домами следует быть начеку. Иногда какое-нибудь бревно тлеет чуть ли не сутками, а потом вспыхивает, и пожар начинается снова.
Пожарные зевали, скатывали рукава, закуривали сигареты и аккуратно тушили окурки в плоских жестяночках. Из деревни принесли несколько термосов с чаем, и вокруг начали робко, как цветы на развалинах, пробиваться первые шутки.
В девять я отправился в паб, чтобы позвонить по телефону, и мельком глянул на себя в зеркало. Лицо в полосах сажи, глаза красные от дыма, усталый, как собака...
Я сказал Софи, чтобы она не приезжала, ленча не будет. Она сказала, что все равно приедет, а у меня не хватило мужества отказаться.
В пабе я вымылся и позавтракал. Моя одежда жутко воняла, но это были пустяки по сравнению с тем, как воняло в доме и во дворе, когда я вернулся. Мокрое горелое дерево, мокрая горелая солома, застоявшийся дым... Вонь была резкой и противной, но уезжавшие пожарные сказали, что ничего не поделаешь,
Приехала Софи. Золотого самолетика на ней не было. Увидев царящее вокруг разорение, она наморщила нос, потом молча взяла меня под руку и поцеловала. Это утешило меня, как матушкин поцелуй в детстве.
— А что осталось? — спросила она.
— Немного мокрой мебели и банка орешков.
— Вот с них и начнем.
Мы обошли дом, комната за комнатой. Повсюду размокший пепел и застоялый дым. Моя спальня была зияющим черным провалом под открытым небом — крыша прогорела насквозь. Все вещи здесь погибли безвозвратно. Хорошо, что я взял кое-что из одежды с собой в Ньюмаркет!
В комнате Криспина валялась пустая бутылка из-под джина, еще одна — в ванной.
В кабинете все было покрыто густым слоем жирной золы. Стены закоптились и были исчерчены ручьями воды. Часть моих бесценных, дорогих и практически невосстановимых каталогов и племенных книг тоже погибла.
— Ну и что ты собираешься делать? — спросила Софи, стоя на грязном полу в кухне и водя пальцем по столу, устеленному ровным слоем пепла.
— Эмигрировать.
— Что, серьезно?
— Ну, если серьезно... Через пять минут откроется паб. Пошли напьемся!
Глава 10
Мы прикатили домой в два часа и обнаружили там полицию. Один был констебль, другой — с погонами старшего инспектора.
— Развлекаетесь, мистер Дерхем? — с иронией осведомился старший инспектор. — Пропиваете страховку?
Однако, похоже, он начал разговор таким образом скорее по привычке, потому что оказалось, что они все-таки приехали не обвинять, а выяснять.
— Тут холодно, — заметил старший инспектор, выразительно указывая на сумрачное зимнее небо.
— Внутри тоже холодно, — ответил я. — Бак центрального отопления стоял в конюшне.
— Ах да, конечно!
Он все же предпочел пройти в дом. Я провел их в кабинет, достал тряпку, стер пепел со стульев. Тряпка только развезла грязь, поэтому пришлось достать еще несколько тряпок и постелить их на сиденья.
— Мистер Дерхем, — начал старший инспектор, — расскажите нам о своих врагах.
— О врагах?
— О врагах, сэр. У вас есть враги?
— Ну, я не знал, что есть люди, которые ненавидят меня настолько, что могли бы поджечь конюшню.
— Не знали? А теперь знаете? Я молча кивнул.
— Их имена, сэр?
— Не думаю, что я могу вот так сразу назвать их имена. Но это уже не первый случай.
Я рассказал им о Катафалке и о сбежавшем двухлетке. Старший инспектор тут же спросил, почему я не обратился в полицию.
— О случае в Аскоте я в полицию сообщил, — ответил я. Спасибо Керри! — А что до лошади... Ваши люди приходили сюда, но тогда я не думал, что лошадь кто-то выпустил. Я решил, что просто позабыл запереть денник.