Сокрытый в Тени Крыла

N02far

Именно тогда начался ее тихий кошмар. Она перенесла взрыв, заваленная обломками дома. Но не могла выбраться сама. Раскаленный воздух обжигал лицо, рот и легкие, резал глаза. Чтобы дышать им, приходилось применять технику футона. Так она боролась с жаром. Сама не знала сколько, минуту, час. Она не знала, потому что это время слилось для нее в сплошное повторение одних и тех же действий. Держать рядом с лицом прохладный воздух. Осторожно вдыхать его, не слишком быстро, чтобы не смешать горячий и холодный. Медленно выдыхать. Охлаждать, снова вдыхать. Она ждала, что ее найдут. Но ее никак не находили. Воздух остыл, но вместо него пришла пыль. Теперь куноичи фильтровала воздух от мелкого песка, но с каждой секундой это становилось все сложнее. Пыли

было все больше, а воздуха все меньше. Из-за облака пыли, вставшего над Суной, стало темно. И она лежала, отгоняя пыль, заставляя себя дышать, и стараясь не провалиться в сон, чтобы не умереть. Лежала, и ждала спасения. А спасение все не приходило. Потому что вся Суна была заполнена такими же, как она. Заваленными, раненными, борющимися за жизнь. Погибших было немного. Зато раненым не было числа. Выжившие шиноби пытались найти и помочь выжившим, обыскивали руины, искали. Искали, а сами не знали, что делать. Несколько колодцев были завалены взрывом, еще несколько забиты пылью. Оставшиеся шиноби, со сродством воды, пытались поднять воды из-под земли, но ничего не получалось. Только через день шиноби со стихией воздуха удалось полностью разогнать или посадить пылевые облака. Но к тому времени выживших уже мучила жажда. А поить их было нечем. И не хватало медиков, чтобы лечить ожоги, переломы, открытые раны. Но она всего этого не видела.

Она лежала, не способная даже повернуть голову, и пыталась дышать. Нашли ее только на третьи сутки. Потом была лихорадка, какая-то дрянь попала в открытую рану. Несколько дней она бредила. А когда все же пришла в сознание и увидела то, чем стала Суна, пожалела, что осталась жива. Треть жителей умерла за эти дни. Они умирали долго и мучительно. От внутренних ожогов, от попавшего в легкие песка, под завалами, от травм, от жажды. Из выживших не меньше трети стали калеками. Многие оставили конечности под завалами. Кто-то сумел выбраться, но не получив вовремя помощи, отчего раны на руках и ногах гноились, а вовремя оказать помощи так и не смогли, так что конечности отнимали. Были и те, кто выжил после полученных внутренних травм, но обречены до конца жизни дышать, терпя боль в груди.

Но даже на этом все не закончилось. Проблема с водой все еще не была решена. Не хватало пищи, медикаментов, просто здоровых рук. И без того плачевное положение грозило стать критическим. Кьюджин выполнил обещание. Выполнил в полной мере.

Еще немного посмотрев на деревню в лучах заходящего солнца, она двинулась дальше. Остатки шиноби Суны ютились в академии, находившейся на самом краю деревни и более чем на две трети встроенной в скалу. Пострадала она не так сильно, как все остальное, так что управление Суной сейчас осуществлялось отсюда.

Пройдя до прохода в один из бывших классов, куноичи немного постояла у входа, собираясь с мыслями и пытаясь взять себя в руки, и шагнула внутрь. Класс был наскоро перестроен в операционную. На полу въевшаяся кровь, столы так же в крови. Но пациентов здесь уже не было. Им повезло, несколько меднинов выжили и смогли организоваться. Это спасло еще несколько жизней. Но она сюда шла не за этим. Она шла к последнему оставшемуся здесь пациенту. Хотя это сложно было назвать пациентом.

На дальнем столе лежала конструкция из металла и дерева, внутри которой крепились закрытые емкости с живыми органами. Сердце, легкие и мозг. Органы ее брата. К тому, что лежало на столе, она не могла относиться, как к брату. Но и оборвать жизнь так же не могла. Поэтому приходила сюда, садилась рядом и сидела, ощущая тяжелый запах крови. Кажется, не смотря на прошедшее время, она все еще не осознала и не приняла всего произошедшего. Так и сидела, иногда по несколько часов, а затем возвращалась к себе. Куноичи медленно душила неспособность чем-либо помочь своей деревне. Она была слишком слаба, и ей самой сейчас требовалась постоянная помощь. Она сама ничем не могла помочь.

Раздался стук. Куноичи вздрогнула. Дверей в классе не было, да и не стал бы никто стучаться.

Кто попало сюда не ходят, а остальные не станут стучаться. Но кто это?

Не дожидаясь ее ответа, в дверь вошел высокий человек. Черный плащ с алыми облаками ясно давал понять, кто это. На лице спиральная маска, с единственным глазом. Мужчина вошел, наклонил голову чуть в бок учтиво поклонился. Куноичи тихо сглотнула. Сейчас она была беспомощна, беззащитна. Это был не страх, а напряжение. Смерти она не боялась, после всего перенесенного, перспектива умереть казалась почти освобождением. Но у нее еще оставались обязанности перед кланом, перед Суной. И у нее были обязательства перед самой собой. У нее еще была ее месть.

– Приветствую, Темари-сама, - голос Акацки был спокоен, - прошу прощения за внезапность. Не могли бы вы уделить мне немного своего драгоценного времени?

Девушка кивнула:

– Я слушаю.

– Наш лидер, Пейн, очень хотел переговорить с вами. К сожалению, по ряду обстоятельств, мы не могли появиться раньше. Но лучше поздно, чем никогда. Вы не против?

Куноичи снова кивнула. Акацки сложил печати. Несколько секунд ничего не происходило, а затем перед ним замерцала проекция. Полупрозрачное изображение того, с кем Темари говорила перед тем, как разорвала союз с Конохой. Пейн так же первым делом учтиво поклонился.

– Здравствуй. Сказал бы, что рад снова вас видеть, но это будет неуместно.

Куноичи нахмурилась:

– Сказала бы, что рада вас видеть, но это будет ложью.

Пейн кивнул.

– То что произошло - ужасно. Это трагедия. Я не отрицаю, что вина за ваши беды лежит и на мне. Тем не менее, я обещал вам содействие во время нашего последнего разговора. И готов его предоставить.

Темари перевела взгляд на парня в маске, затем снова на Пейна.

– Мы не выполнили свою часть договора. И не можем выполнить. Гаара мертв.

Пейн кивнул.

– Джинчурики умер. Но биджу бессмертен. Он возродится, рано или поздно. Наша помощь будет уместна, учитывая ваше положение. Вода, еда, все то, что вам нужно, мы способны предоставить. Не сиюминутно, конечно, но способны.

Куноичи, не смотря на боль, поднялась.

– Зачем вам это? Такие расходы... Это...

Пейн остановил ее движением руки.

– Я понимаю твой вопрос. Но это дело принципа. Ты можешь как угодно к нам относиться. Но я живу с одной единственной целью. Остановить войны. Остановить раз и навсегда. Потому что в своей жизни я тоже прошел через страдания и боль. И я не хотел бы их приумножать. Но я не всесилен и не всеведущ, ты могла в этом убедиться. Я совершил ошибку. И должен за нее отвечать. Меня глубоко печалит произошедшее. Если бы я мог предоставить вам помощь ранее, я бы это сделал.

Темари отрицательно покачала головой.

– Я не могу тебе доверять.

Пейн кивнул:

– Это было ожидаемо. Но, тем не менее, первый груз с помощью прибудет завтра. Там простые люди. Они привезут воду и пищу. Вы вправе прогнать их. Так же, как в праве и принять нашу помощь. Грузы будут приходить раз в неделю. Если вам что-то нужно, напишите список и передайте этим людям, в следующий раз они попытаются привести то, что вам нужно. Так же мы можем помочь, эм...

– Канкуро, - подсказал второй.

– Да, Канкуро. Восстановить его тело. Если ты пожелаешь принять нашу помощь. Сейчас у меня нет времени. Признаться, мы тоже серьезно себя дискредитировали. Но через какое-то время я снова с тобой свяжусь. Надеюсь, мы сумеем преодолеть наши разногласия.

Он вновь поклонился, и проекция исчезла. Акацки в маске снова чуть наклонил голову.

– Прощайте, Темари-сама. Или, возможно, до встречи.

Он применил какую-то технику, и в его глазу будто появилась воронка, в которую всосало все тело Акацки. Секунда, и ничто уже не напоминает о двух ее гостях. Куноичи села, с каждой следующей секундой стоять было все мучительнее. Боль и не думала утихать. Ей нужно подумать. Очень хорошо подумать над тем, что произошло.