Соль. Судьба Первородной
Шрифт:
Тогда Рэйн осторожно встал на ноги, наслаждаясь уже непривычным ощущением, что он может не боясь боли двигаться, и подошел к креслу, на котором ни о ком не заботясь особо, храпел старик. Он с интересом разглядывал тщедушное тело старца, думая о том, как должно быть ему непросто было всю жизнь с таким откровенно хрупким телосложением. Несмотря на свободную куртку и брюки, было видно, насколько он тощий и маленький. Одни ладони, привычно утянутые в перчатки, чего стоили. Мужчина с такими руками не то что меч не удержит – даже лук натянуть не сможет. Поймав себя на мысли, что ему весьма интересно посмотреть на лицо своего спасителя, он осторожно протянул руку и взялся за край повязки так, чтобы не потревожить сон старика. И когда он уже собрался откинуть её с лица, на его запястье сомкнулась крошечная, но очень сильная ладонь, и в тот же миг он встретился с прищуром необыкновенных аквамариновых глаз.
– Что, интересно? – нахально поинтересовался старик. – Это у вас так принято, что ли? То один рвется штаны с меня спустить, то теперь ты – повязку
– Я… – неожиданно Рэйн почувствовал себя пристыженным. Странное ощущение, давно не испытываемое им, и достаточно неприятное, как выяснилось. – Да, интересно, – всё же решил признаться он, не желая оправдываться.
– Жирно будет, – небрежно отведя его руку от своего лица, пробормотал старик, легко поднимаясь с кресла и стягивая перчатку с руки, чтобы так же небрежно коснуться предплечья Рэйна. И в тот же миг аланит болезненно скривился. – Хорош, а то шустрый больно стал. Обезболивать буду только ночью и то только пока не закрою все язвы, понял?
– Как вы это сделали?
– Сделал что? – взгромоздив уже пустой таз на рабочий стол Рэйна, спросил старик.
– Мне говорили, что процесс необратим.
– А, это, – отмахнулся целитель, – необратим, конечно, чем его обращать-то при нынешнем уровне медицины? Коровьими лепешками, что ли? Мир растерял знания Эйлирии, – тяжело вздохнул мужчина, – мир убил последних, кто их хранил, решив, что сильным мира сего хватит магии, а остальным – и подорожника. Но, – посмотрел он на Рэйна так остро, что мужчина невольно оробел, – порой и магия умирает в ещё живом теле.
В комнате возникла неловкая пауза, когда целитель заговорил вновь.
– Я спать хочу, – как всегда его желания были озвучены весьма прямолинейно. – Твой подчиненный хорошо готовит, не ожидал. Правда скажи ему впредь класть поменьше сонной травы – она горчит, а спать я хочу и без неё. Только продукты переводит.
– Это приготовил кто-то из моих ребят? – брезгливо скривившись, поинтересовался Рэйн.
– Ну, да, – покивал дед, – я ночью ему с бессонницей подсобил, сегодня он мне таз островной лапши притаранил, – хохотнул дед, – скажи ему… а, – отмахнулся дед, – лучше не надо, пусть думает, что подействовало. Готовит он вкусно и старался от души видать, так пусть продолжает, я не против, – пожал он плечами.
– Не против, если он будет продолжать вас травить сонной травой? – скептически усмехнулся Рэйн.
Старик безразлично пожал плечами и посмотрел в окно.
– Сейчас позднее утро, я буду спать около трех часов, потом ты дашь мне денег и выделишь людей, чтобы сходили со мной на рынок. Сам никуда не уезжай, будь тут ещё хотя бы неделю.
Рэйн слушал целителя и в очередной раз ловил себя на мысли, что, человек стоящий перед ним, совершенно ненормальный. Хорошо, он никогда не тяготел к насилию над более слабым, как к акту самоутверждения. Но будь на его месте любой другой аланит, равный ему по положению, то давно бы приказал запороть старика в воспитательных целях.
– Что-то ещё, господин? – иронично поинтересовался Рэйн.
– Пожалуй, это пока всё, – серьёзно кивнул Соль и тут же направился в смежную комнату, которая всё ещё продолжала быть спальней для будущей жены Рэйнхарда Эль Ариен. Сам мужчина давно не обращал внимания на это помещение, и существовало оно больше как дань традиции и память о погибших родителях.
– О, как, – растерянно замер старик на пороге в комнату, – это двойственность натуры или иногда тебе хочется нежности? – поинтересовался он, замерев напротив кровати матери, которая была до сих пор декорирована множеством оборок, кружев, шелком и атласными бантами. Больше всего это ложе напоминало кремовый торт с изящными завитками и узорами.
– Это кровать моей матери, как собственно и комната, – встав в проходе, сказал Рэйн, наблюдая за тем, как совершенно посторонний, но столь нужный ему человек подпрыгивает сидя на кровати, к которой никто не прикасался уже почти шестьдесят лет.
– Сойдет пока, – резюмировал мужчина. – Я не просто так прошу тебя не покидать эту комнату ближайшие дни, – вдруг неожиданно серьёзно проговорил мужчина. – Тебе не просто подсыпали яд один раз, он продолжает поступать в твой организм уже долгое время. Кто бы это ни делал, но он решил подстраховаться.
– Откуда вам это знать?
– Ну, – тяжело вздохнул целитель, – либо ты сожрал за один присест целую тарелку Серой Моры, либо кто-то тебе регулярно её подсовывает. Этот яд длительного действия, если использовать его разово. Чтобы оказаться в столь плачевном состоянии за столь короткий срок, нужно постараться, и не заметить отравления тебе при всем желании не удалось бы.
– Да-а-а, – протяжно вздохнула я, остановившись прямо перед невидимой границей центрального рынка столицы империи. – Давненько я тут не бывал, – покивала, – но в принципе, ничего и не изменилось, – поделилась я наблюдениями с двумя молчаливыми стражниками, которых выделили мне в сопровождающие. Дарий и Сай были родом с северных границ империи, судя по их внешности конечно. Рослые, крепко сложенные, светлокожие и русоволосые и, конечно же, аланиты. Люди в доме Ариен выполняли функцию лишь обслуживающего персонала. Кстати, Сэптим раздобыл-таки мою палку, и теперь я была вооружена и опасна, что, несомненно, радовало. – Ну, идем, что ли? Если хотите, возьмите дедушку за ручку, а то, упаси Двуликий, потеряетесь, что я потом вашему главному скажу?
Мужчины лишь обменялись многозначительными взглядами, но так и не обронили ни слова, а молча последовали за мной, врезаясь в толпу, которая и не думала расступаться. И не удивительно, ведь мужчины оделись, как обычные жители империи среднего достатка, оставив свой характерный черный наряд дома. Я же, в своей видавшей виды одежке, и вовсе вызывала желание скорее наступить на себя, чем пропустить. Но поскольку я была маленькой и тощей, как сушеная таранка, то и в толпе чувствовала себя куда комфортнее. И палка пригодилась : не заметить и не пропустить меня с ней было все-таки невозможно.
Рынок в столице подобен отдельно живущему городу. Тут, при должном терпении, можно найти всё! Начиная от сухофруктов с орехами и заканчивая личным рабом и лошадью. Всё что угодно, если у тебя есть деньги и ты знаешь, где искать то, что твоей душеньке угодно. Моей было угодно приодеться и закупить нужные мне в лечении Ариен ингредиенты. Как и любой женщине, процесс приобретения тряпья мне нравился. Моим спутникам, как выяснилось уже спустя два часа, не очень. Два здоровяка выглядели несколько ошалевшими и затравленными, таща за мной свертки, которые я то и дело им подсовывала. И неудивительно: кроме меня лично у меня на попечении оказался ещё и ребёнок, из одежды у которого было лишь то, что выделил прижимистый слуга Ариен. Сильно я не торговалась, а брала то, что нравилось. Деньги никогда меня особенно не волновали. Сегодня они есть, завтра – нет. И если деньги не способны приносить пользу и радость, то смысла в них – никакого.