Солдат чужой войны
Шрифт:
Спарки Сноут на секунду оторвался от накладной и, почесав за ухом карандашом, неопределенно пожал плечами:
– Я еще не думал. Может, брошу этот авианосец и подамся поближе к живым людям. Например, на перевалочную базу. И каждую третью неделю к девкам в город буду ездить.
– Зато жалованье почти вдвое меньше, – заметил Халиди.
– Тут ты прав. Здесь мы гребем денежки не хуже лейтенантов, а там, где девки, всегда меньше денег… Слушай, – возвратился Спарки к своим обязанностям, – вот позиция «А10-ВС34» – это у нас трусы или носки?
– Штаны нательные утепленные.
– Точно, нательные утепленные. И чего я всегда их путаю?
Среди стеллажей послышались шаги, и оба кладовщика как по команде обернулись, опасаясь увидеть склочного майора Шиппера, который изводил подчиненных мелочными придирками, а сам при этом ходил в неглаженых брюках.
– Багги! – Халиди узнал сержанта из службы «материальной части авиационного и артвооружения». – Какого хрена ты крадешься, мы думали – Шиппер!
– Я не крадусь, – пожал плечами Бени Флэшбаг по прозвищу Багги. – Я Спарки долг принес. Сто кредитов – на, держи.
Сержант Сноут выхватил ассигнацию и, не сдерживая довольной улыбки, быстро спрятал ее в карман.
– А вчера говорил нету, – сказал он с укоризной.
– Вчера не было – сегодня есть. Жизнь, она переменчива, ребятки.
С этими словами Флэшбаг развернулся и пошел к выходу со склада.
– Небось на камбуз пойдешь, компот пить? – с долей зависти крикнул ему вслед Халиди.
– Какой компот? Мне еще с Красным Носом машины на ремонт оформлять…
Багги вышел в коридор, козырнул какому-то новенькому лейтенанту и, поднявшись на следующий ярус, увидел сумрачного полковника Эвлиера, который как раз и был начальником «материальной части авиационного и артвооружения».
– Багги, сукин сын! Тебя только за смертью посылать! Целый час полковник его ждет, а он небось в сортире газетки почитывал!
Флэшбаг ничего не ответил, потому что прекрасно знал полковника Эвлиера, который мгновенно оттаял и уже тише спросил:
– Принес?
– Так точно, сэр!
– Да не ори ты. – Эвлиер беспокойно огляделся и протянул руку. – Давай.
Сержант подал ему плоскую коньячную фляжку, и полковник, почти распластавшись вдоль стены, сделал несколько быстрых глотков. Затем спрятал коньяк и облегченно вздохнул. Теперь его лицо разгладилось, а нос приобрел тот самый оттенок, за который Эвлиер и получил свою кличку.
– Ну пошли, лентяй. Нам еще работать нужно, – со значением произнес полковник, и они отправились к периферийным отсекам судна.
Там, в перезарядных ячейках находились боевые машины, и некоторые из них требовали капитального ремонта, который невозможно было провести силами бригад обслуживания.
Для сержанта Флэшбага наступал самый ответственный момент. Он должен был вписать в ремонтную ведомость две совершенно исправные машины, и лучше, если бы это оказались «ливиты».
Почему именно «ливиты», он не спрашивал, но легко мог догадаться, что использовать их будут в атмосфере.
Зачем понадобились машина с авианосца, если украсть на орбитальных складах их было значительно проще, Багги тоже понимал. Борты 6-го флота были «прошиты» так называемыми красными пропусками – чиповыми кодами, позволявшими входить в атмосферу большинства центральных планет.
Попробуй сделать это на «левой» машине – и тебя сожгут еще на орбите, а с «красным пропуском» можно летать хоть над правительственным дворцом.
Пока Багги и полковник спускались в лифте, Эвлиер покончил с содержимым коньячной фляжки и пришел в приподнятое настроение. Сержанту это было на руку, ведь ремонтную ведомость должен был подмахнуть именно полковник, тогда Флэшбагу не придется в случае чего ни за что отвечать.
Наконец Багги и Эвлиер оказались в рабочих галереях, где ни на секунду не прекращалась деятельность обслуживающих команд.
– Эй, командир! – позвал Багги старшего бригады, которая занималась «ливитом» под номером С-129.
– Здравия желаю, сэр! – воскликнул тот, заметив полковника. Эвлиер в ответ благожелательно кивнул.
– Чем болеет машина? – спросил Флэшбаг, приготавливаясь записывать неполадки в специальную форму.
– Два гироскопа, осевой нагнетатель, сервопривод «К9» на выходной опоре… – начал перечислять механик, но тут его жестом остановил полковник, который испытывал необыкновенный подъем.
– Эй, Багги, а куда это ты лезешь вперед начальства, а? – строго спросил он. – Или меня здесь вообще нет?
– Прошу прошения, сэр, поспешил, – тотчас повинился сержант, тщательно пряча хитрую ухмылку. Пока все шло как по нотам.
– Значит, так. Механик отвечает, я его слушаю, а записываешь ты только то, что я укажу. Понял?
– Так точно, сэр! – щелкнул каблуками Флэшбаг.
– Тот-то же, лентяй, – снисходительно пробурчал полковник и начал сам расспрашивать механика.
Неполадок было много, и полковник быстро утомился. Он невпопад указывал, какие нужно делать записи, путался, возвращался к уже описанным машинам и, вконец измучившись, сдался:
– Ладно, Багги, думаю, ты уже понял, как это нужно делать?
– Так точно, сэр.
– Ну и давай, поработай. А то ведь так ничему и не научишься.
Еще через два часа ценой пропущенного обеда формы на поврежденные истребители были заполнены и Флэшбаг передал их полковнику.
С чувством явного облегчения Эвлиер собрался подписывать бумаги, однако в последний момент пересчитал документы и озабоченно взглянул на сержанта:
– Эй, Багги, а почему их так много? Сколько у нас было заявок на ремонт?
– Шесть, сэр.
– А сколько форм мы заполнили?
– Восемь, сэр.
– Значит, ты, лентяй, все заполнил неправильно…
– Никак нет, сэр, я все заполнял правильно, – не согласился сержант.
– Как же правильно, болван ты сухопутный, если вместо шести мы заполнили восемь форм?
– Первые четыре, сэр, я заполнял по вашему указанию. К тому же мы все время возвращались, чего-то забывали…
– На что это ты намекаешь, сукин сын? – строго спросил Эвлиер.
– Только на то, сэр, что всю работу нужно проделать заново, – невозмутимо ответил сержант.