Солдат чужой войны
Шрифт:
– Чего замолчал, «застава»? – поинтересовался Чарли.
– Да подожди ты!
Эванс улыбнулся. Он примерно догадывался, что сейчас происходит на специальных линиях связи.
– Прошу прощения, сэр! – кричал неумытый парень в расстегнутом мундире. – Два «ливита» требуют «отстойник» – что мне делать?
– Ну так дай им «отстойник», – недовольно проскрипел лейтенант, которого оторвали от карточной игры.
– Так его же еще считать нужно! Тут на орбитах двадцать тысяч спутников! Одна ошибка, и мы с вами на двадцать лет за решетку!
– Ты что мелешь, придурок?! – возмутился лейтенант.
– Ну так что же мне делать?
– Неужели никакой сопроводительной информации на них нет?
– Нет информации. «Красный пропуск» прошит, а информации никакой.
– Чего им надо?
– В Коронтадос хотят.
– Ну и пусть валят в свой Коронтадос. Посмотри у них «пузо», если пустые, пусть идут…
– А если нет?
– Если нет, связывайся со мной, – тяжело вздохнув, ответил лейтенант. – Будем принимать решение.
113
Получив распоряжение пройти на малом ходу возле иллюминаторов пограничной станции, Чарли и Луц не заставили себя долго упрашивать.
Истребители продемонстрировали пустые подвески, и на этом пограничный контроль был пройден.
Выбрав одно из свободных от спутников «окон», машины скользнули вниз, оставляя за собой прозрачно-серебристые полосы выхлопов.
– Давно я не делал ничего подобного, – признался Луц, используя ближнюю линию связи.
– Правда? А внизу океан, – напомнил Чарли. – На Онслейме водятся самые поганые из ракушечных акул.
– Ну и скотина ты, Чарли.
– О да, дружище! – перекошенное от старых ожогов лицо Чарли расплылось в довольной улыбке. Он любил поддевать товарища разговорами об акулах. Луц болезненно на это реагировал, поскольку однажды на Лензбере во время маневров горел и катапультировался в морской канал, кишевший настоящими полосатыми мамбами.
Когда подоспел спасательный катер, несчастный Мейерхольд имел десяток рваных ран, однако продолжал отбиваться коротким ножом.
И тем не менее Чарли шутил на эту тему, потому что они с Луцем жили в ином мире с собственной этикой.
– "Мелисса", ответьте «Омеге-девять»… – позвал Чарли, но ему никто не ответил. До наводящего пункта было слишком далеко.
– Еще на три тысячи вниз, Луц, – сообщил Эванс, и обе машины начали спускаться, пробивая слой фиолетового тумана, который, по странной прихоти природы, повторял поверхность морского дна.
– Тридцать градусов влево – аэробус «Фриддок»! – сообщил Луц.
– Ты меня дразнишь, Мейерхольд, – отозвался Эванс и положил руку на бесполезный сейчас пусковой джойстик. Они с Луцем летали в паре очень давно, и им случалось выполнять всякие задания. Был среди них и один набитый пассажирами «Фриддок». Аэробус продолжал следовать своим коридором, и Чарли лениво подмигнул его пузатому силуэту.
– Я «Мелисса»… Вижу вас.
– О'кей, «Мелисса». Мы готовы наводиться…
Через три часа сложной проводки в обход самых оживленных частей воздушного пространства «ливиты» зависли над почерневшими остовами зданий, некогда составлявших производственный комплекс.
Вертикальная посадка была не самым любимым видом приземления истребителя, поэтому машины «нервничали», норовя сорваться с посадочных струй. Впрочем, опыт пилотов сделал свое дело, и «ливиты» исчезли в глубоких колодцах, которые тотчас были перекрыты надежными створками.
– Почему так темно, Чарли? – пожаловался Луц, когда машины встали на бетон.
– Секретность, парень. Сейчас они удостоверятся, что все щели заткнуты, и только тогда дадут свет.
Говоря это, Эвансе вовсе не надеялся, что это случится, однако свет действительно загорелся и стал виден весь подземный ангар.
Словно на борту штатного авианосца, к истребителям тотчас подкатили тележки с тестовым оборудованием, а для удобства пилотов установили эвакуационные лесенки.
Однако Эванс лесенкой не воспользовался. Как заправский профессионал, он выбрался на плоскость и прошел по ней до самого излучателя системы наведения, установленного на конце крыла. Там Чарли сел, свесив ноги, а затем спрыгнул на вылизанный до последней пылинки бетонный пол.
– А я думая, ты по лесенке спустишься, – сказал подошедший Мейерхольд.
– Отвали, – коротко бросил Чарли, глядя на приближающегося сержанта-механика в потертом комбинезоне.
– Майоры Зинвольд и Фурье? – спросил сержант, помечая что-то в планшете.
– Ну да, – кивнул Чарли, переглянувшись с Луцем. В очередной заварушке Дзефирелли они участвовали именно под этими именами.
– Прошу вас пройти за мной к арсенальной таре. Это вон там – в углу. Координатор предупредил меня, что вы должны лично проконтролировать все изделия.
– Да, это он правильно сказал, – согласился Эванс. – А то, случается, такого дерьма подсунут, что даже стыдно перед теми, кто внизу…
– Прошу вас, – еще раз произнес сержант и пошел вперед, мимо суетившихся возле истребителей механиков.
Вместе с ним пилоты подошли к веренице уложенных на тележки авиационных бомб. Согласно договоренности с Дзефирелли, это были обычные «ADX-250» с красными и синими ободками на головных частях.
Каждый истребитель должен был взять по восемь бомб – четыре бетонобойных и четыре зажигательных. Всего две тонны, а стало быть, «ливиты» отправлялись с половинной нагрузкой.
Эванс пытался уговорить Дзефирелли взять полную нагрузку и никак не мог взять в толк, почему четыре тонны бомб не лучше, чем две. Однако Колин остался при своем мнении и Эвансу пришлось согласиться.
– Ну что, этого достаточно или проверять будете? – спросил механик-сержант.
– Проверять будем, – заявил Луц и стал переходить от тележки к тележке, тщательно разбирая прописанные на бирках даты хранения.
Пока он это делал, к ним подошел какой-то взъерошенный человек с сумасшедшими глазами.