Солдат чужой войны
Шрифт:
– Да, конечно, я помню – генерал Ник Ламберт. Человек из народа.
– Вот его досье. – Рахим продемонстрировал адмиралу зеленую папку. – Тут есть кое-какие новые сведения.
– Необязательно было тащить его сюда, Джадо. Досье на Ламберта я знаю наизусть. Мы ведь вместе начинали, пока он не связался с этой бандой банковских мошенников…
Воспрянувший было духом полковник Рахим снова погрузился в пучину уныния. Адмирал явно не хотел возвращаться к действительности.
– Сэр, я прошу прощения, но это другой Ламберт.
– Это не Ник Ламберт?
– Это Ник Ламберт, но другой, и он гораздо моложе вас, сэр.
– Зачем ты все время намекаешь на мой возраст, Джадо? Что я тебе сделал? Да, я не молод, но еще на что-то гожусь… Вон ты уже весь взмок, пытаясь вывести разговор на нужную тему, а ничего не получается… – Адмирал вздохнул и развел руками. – Старость, конечно, не мед. Многое забываешь, что-то безвозвратно утрачиваешь.
Взгляд Верховена остановился на мундире полковника, и адмирал не удержался, чтобы его не потрогать.
– Хорошее сукно… По шестьдесят империалов за метр? – спросил он.
– Э-э… семьдесят девять… – От такого вопроса Рахим смутился. Скорее бы закончилась эта аудиенция.
– Так ты думаешь, Адаме не голубой?
– Уверен, что нет, сэр. – В голосе полковника прозвучало раздражение.
– Откуда такая уверенность?
– Интуиция подсказывает.
– На твоем месте я бы не особенно доверял интуиции, Джадо. В мире точных наук интуиция выглядит как-то неубедительно…
Адмирал замолчал и, подойдя вплотную к полковнику Рахиму, заглянул ему в глаза:
– Что, Джадо, устал? Ладно, присаживайся – поговорим о деле.
Сам адмирал развалился в круглом кресле возле столика с сигарами, а Рахим пододвинул себе стул из старого полированного дерева.
– Итак, генерал Ник Ламберт, сэр, – начал полковник, настороженно следя за реакцией Верховена и опасаясь, что тот снова сорвется. Однако адмирал был серьезен. – Генерал Ник Ламберт, сэр, является уроженцем Равновесного Мира… Это выдающаяся личность, отличный командир для своих солдат, и ему почти всегда сопутствует удача. Ник Ламберт не ищет друзей, часто ссорится с важными людьми и оттого попадает на самые гибельные участки фронтов…
– Хорошо, – кивнул Верховен. – Продолжайте, полковник.
– На стороне имперских войск Ламберт воюет давно, однако в последние два-три года ему все меньше нравится то, что происходит вокруг. Доброволец из Равновесного Мира, он, опираясь на свою психологию, ожидал, что война скоро кончится – ведь он отдавал этой борьбе все свои силы. Но время прошло, а положение конфликтующих сторон до сих пор не определилось. Поэтому из яростного сторонника примаров он все больше превращается в равнодушного наемника… Это нас вполне бы устроило, однако место врага у генерала Ламберта теперь занимают некие силы зла, которым выгодно продолжение конфликта. Судя по всему, он становится миротворцем…
– Генерал, блестящий командир и миротворец одновременно – очень вредная смесь. Этот Ламберт опасен, того и гляди начнет перекраивать мир по-своему. Нужно от него немедленно избавляться.
– Самое обидное, сэр, что он действительно хорош. Уничтожение зон добычи на Ло-Дешинс – это тоже его рук дело.
– Вот как? – Брови Верховена поднялись на лоб. Адмирал открыл сигарную коробку и достал оттуда апельсиновый леденец – врачи давно запретили ему курить. – Мда, жизнь сложная штука, Джадо. Приходится избавляться от лучших, однако бездеятельные люди редко бывают опасны. Что еще у тебя имеется о нем?
– У генерала Ламберта есть свой собственный фонд.
– Фонд? – Верховен погонял во рту леденец и, причмокнув, задумчиво почесал нос. – Я так полагаю, Джадо, целью фонда не является защита морских свинок?
– Нет, сэр. Первоначальная цель более чем благородная. Генерал выплачивает деньги вдовам и увечным солдатам, своим землякам. На них ведь не распространяются страховые программы имперского казначейства.
– Ну-у, не лишено логики. Однако где же он берет деньги?
– Вот тут и начинается практически военное преступление. – Полковник Рахим положил на стол досье и разгладил его ладонью, словно пластиковые крышки могли помяться. – Генерал Ламберт оставляет себе все добытые в боях ценности.
– Да где же там на фронтах могут быть ценности? В прифронтовых планетах, которые переходят из рук в руки каждые десять лет, нет ни банков, ни богатых музеев.
– Это так, сэр. Но Ламберт добывает свои богатства не на бедных планетах, а на богатых кораблях противника. Некоторые корабельные кассы содержат немалое количество денег… Кроме того, подразделения генерала участвуют во многих поисковых операциях по перехвату диверсантов, которые тащат с собой наличность. Много наличности – десятки и сотни тысяч. Эти деньги нужны им для подкупа граждан и должностных лиц. Но и это еще не все. Не так давно Ламберта, тогда он был еще в чине полковника, перебросили на подавление сепаратистского движения Планет Внутренних Лун.
– Да, с ними безуспешно боролись последние десять лет, – вспомнил Верховен.
– Вот именно, сэр. А Ламберт менее чем за полгода ликвидировал очаги сепаратистских организаций на Лидии-Пенте и Вольтере. На Лидии партизаны чувствовали себя просто неуязвимыми, а Вольтер играл роль основного плацдарма распространения сепаратизма. Численность лесных армий была там куда больше, чем на Лидии, но и это им не помогло. И судя по всему, именно на Вольтере генерал Ламберт взял ещё один неплохой куш – более десяти миллионов, это точно…
– Какой, понимаешь, матерый человечище, – покачал головой Верховен. Затем, словно очнувшись, достал из коробочки следующий леденец. – У него есть покровители?
– Наши коллеги из СИБ. Они нянчат его с момента появления в рядах имперской армии. С одним высокопоставленным лицом службы безопасности Ламберта связывают дружеские отношения. Это Люк Фонтен, референт на должности двухзвездного генерала.
– Так, значит, он со связями, этот наш Ламберт.
– Устранить его будет не так легко. Служба Безопасности может обидеться.