Солдат поневоле

Кисличкин Михаил

– Я вообще-то хотел бы уйти отсюда, а не выбирать, – Илья почувствовал, что начинает злиться, – только домой, а не в камеру.

– А вот этого предложить не могу. Точнее сие не от меня зависит – развел руками эскулап в белом халате.

– Ладно, давайте ваши тесты, – Илья усилием воли подавил раздражение, – только потом вы мне все объясните. Я так понимаю что это недолго?

– Ну, это от вас зависит, – улыбнулся толстяк. – Садитесь в кресло, руки вытяните вперед, положите их на стол. Если будете слушаться доктора, все пройдет скоро…

Девушка быстро прикрепила к Илье датчики и процесс пошел. Сначала Илья еще что-то понимал, например, ему был ясен смысл заведомо глупых вопросов, на которые к тому же требовалось

отвечать только «да» или «нет» вроде: «Вы старше десяти лет?», или «У вас три руки?». По всей видимости, они требовались для калибровки прибора. Однако, потом подобные вопросы стали перемежаться более сложными, требующими обстоятельного ответа. «Врач», как его про себя назвал Илья, внимательно вглядывался в экран ноутбука, активно щелкал мышкой, видимо меняя какие-то параметры в программе. Его лицо ничего не выражало. Проверка длилась долго, по внутреннему ощущению Ильи, больше часа.

После того, как медсестра, всю процедуру стоявшая за его спиной, сняла, наконец, датчики, доктор предложил Илье следующий тест. Он должен был, надев наушники, под громкую музыку, каждые несколько минут менявшую ритм, подчеркивать в предложенном на страничке бумаге тексте все буквы «Е» и «Т». При этом доктор все время торопил Илью, прикрикивая на него нервным тоном. После этого последовали тесты на ассоциации и еще на что-то. Тесты шли без перерыва, и Илья успел прилично устать, когда доктор скомандовал: – Все, молодой человек, достаточно. Хватит на сегодня.

Проигнорировав не понравившиеся ему слова «на сегодня», Илья спросил, – Вы меня в космонавты готовите? Доктор не ответил, только пристально посмотрел на него.

– Ладно, теперь расскажите, что вам от меня надо. Объясните, зачем это все было нужно? – Илья пытался говорить спокойно, зная по опыту, что истерику надо приберегать для крайних ситуаций, когда она может быть полезна. Кричать о правах и материться зачастую бессмысленно, можно только себе навредить.

– Узнаете, Илья Сергеевич, сегодня же узнаете, сказал доктор, потирая усталые глаза. Сегодня же вам все расскажут. И нажал на кнопку со своей стороны стола. Дверь открылась, и вошел охранник с наручниками.

– Ну-ну сука, – прошипел Илья, когда наручники защелкнулись на запястьях, и вышел вместе с охранником в коридор.

В камере за время отсутствия Ильи ничего не изменилось. Он сел на лавку и попытался еще раз проанализировать ситуацию, но понял, что умных мыслей по поводу своего положения больше не стало. Если до сегодняшней проверки на полиграфе он все-таки надеялся на какую-то ошибку и думал, что его, разобравшись, просто выпустят, то теперь этих надежд значительно поубавилось. С другой стороны,– рассуждал Илья, – чем занимается комитет полезности? Если упрощенно, то следит, чтобы все работали на пользу стране, а тех, кто не хочет, заставляет это делать. Допустим, я каким-то образом попал в категорию отлынивающих от почетной обязанности труда. Тогда зачем тесты? Дальнейший ход ясен, предъявляется обвинение, собирается судебная тройка комитета, которая отправляет на работу и назначает срок. Что там дальше? Вроде бы есть возможность аппеляции, но, уже после прибытия на место назначенной работы, даже компенсацию платят, если несправедливо осудили, что-то такое в интернете читал, кажется…. Все это, конечно, потом, по закону у комитета на всю процедуру отпущено не более недели, не уголовный же это суд, ожидая который в СИЗО можно месяцами сидеть. Всех дел – поймал бомжа, дал в руки лопату, отправил рыть что-то или вагоны разгружать. Хотя нет, вспомнил Илья, было «дело чиновников», когда мэра Нижневартовска вместе с половиной работников мэрии объявили «обманывающим государство и уклоняющимся от работы на рабочем месте». Но, там ему еще взятки вроде предъявляли, и дело шло одновременно и как уголовное тоже. Чем оно кончилось, Илья помнил плохо, то ли посадили, то ли заставили отрабатывать, то ли

и то и другое. В общем, не мой случай решил он. В любом случае тесты в картину происходящего все рано не вписываются. Ясно одно – подобные проверки бывают для выяснения, подходит человек для какого-то дела или не подходит. Или если проверяют, нормален он или нет для последующего суда. Второе маловероятно, значит скорее первое. С другой стороны логика в России иногда вещь относительная….

На этой умной мысли Илью прервал щелчок открываемого замка. Снова был подъем на лифте, пересадка, но уже невысоко, на третий этаж. Назначение нового помещения было понятным с первого взгляда. Совсем небольшой зал, пластиковая загородка для обвиняемых, стандартная грязно-желтая судебная мебель в стиле «неоклассицизм». За столом председателя сидел высокий майор комитета полезности с нервным желчным лицом, два заседателя по бокам, секретарь за столиком в углу. Охранник запер двери и встал у выхода с внутренней стороны. Такого скорого развития событий Илья не ждал. Председатель о чем-то тихо пошептался с правым заседателем, полной немолодой женщиной в серо-синей мантии, немного пошуршал бумагами перед собой и спросил у Ильи, который так и остался стоять столбом в центре зала, после того как с него сняли наручники.

– Вас зовут Красиков Илья Сергеевич?

– Да.

– Гражданин Российской Федерации?

– Да

– Вы родились второго декабря две тысячи одиннадцатого года?

– Да.

– Хорошо. Итак, вы обвиняетесь в уклонении от труда на благо народа Российской Федерации в течение полугода и отсутствии попыток исправить свое положение, что подпадает под 208 и 311 статьи общественно– трудового кодекса. Как отягощающее обстоятельство вам вменяется подделка документов о трудовом стаже, что попадает под действие 332 статьи общественно– трудового кодекса РФ и статьи 327 УК РФ. Вы признаете себя виновным?

У Ильи отлегло от сердца. Все-таки произошла ошибка. Того, о чем говорил этот майор, просто не могло быть. Сейчас май месяц, сессия была благополучно сдана в январе, и после нее он получил весь необходимый набор документов по продолжению учебы. В том числе и совершенно законную карточку комитета полезности. После этого никаких происшествий не случалось, он спокойно учился. До следующей сессии в июне эти документы никак не могли быть пересмотрены. Сбой в компьютере, скорее всего, и сейчас это выяснится.

– Нет, не признаю.

– Хорошо, – секретарь, отметьте ответ подсудимого,– ровным голосом сказал председатель.

Итак, подсудимый, суду представлены следующие документы, подтверждающие вашу виновность: экспертное заключение о подделке карты полезности за номером КЕ 2346581, справка от 25 февраля сего года из деканата Российского Химико-Технологического университета имени Менделеева об отчислении студента данного университета Красикова Ильи Сергеевича по неуспеваемости, выписка из реестра зарегистрированных работников РФ о том, что вышеуказанный гражданин не состоит в данном реестре, выписка из отдела занятости при Комитете Полезности, о том, что Красиков Илья Сергеевич в него не обращался как соискатель работы или с просьбой о временной отсрочке по каким-либо причинам. Ну и еще несколько подобных справок – из минздравсоцразвития, пенсионного фонда и так далее. Что скажете по этому поводу?

– Не может быть таких документов. Я до вчерашнего дня спокойно учился в РХТУ, все сессии я сдал. Извините ваша честь, ерунда это.

– То есть отвода или замечаний по какому-нибудь из вышеуказанных документов у Вас нет.

– Есть и по всем.

– Что конкретно?

– Я же говорю, ваша честь, их не может быть!

– То есть конкретно вы ничего сказать не можете. Тем не менее, все эти документы лежат передо мной, а вы говорите, что их не существует. – Секретарь, – отметьте, что по существу предъявленных доказательств подсудимому сказать нечего.