Солдатами не рождаются
Шрифт:
– Это то, что и надо.
– Мне одно, дорогая, интересно, что тебе-то вся эта суета даст? Ты для Кудреева не станешь лучше. Да, возможно, он отвернется от Ольги, но и к тебе не приблизится. Просто вы обе станете для него шлюхами, которых подполковник терпеть не может!
Людмила прошипела:
– А вот это уже не твое поросячье дело, понял?
Бармен вновь изобразил на физиономии ухмылку:
– Как не понять, дорогуша? Все мне прекрасно понятно. Но, смотри в зал, твой Кудреев уже осушил бутылку. Пора бы отправить
Официантка возразила:
– Пусть сидит, сколько хочет.
Костик подозрительно взглянул на любовницу:
– Эй, голубка! Уж, не с ним ли, ни хрена не соображающим, ты собралась уйти отсюда? Не выйдет! У нас договор, и сегодня ты моя!
– Я и буду твоя. Но сначала… хотя не будем загадывать. Не волнуйся, свое ты получишь сполна. Только сейчас не мешай мне.
В это время, опрокинув пустую бутылку на пол, из-за стола поднялся Кудреев.
Сегодня спиртное подействовало на него. Но не успокоило, как того желал командир отряда спецназа, а еще более возбудило. В пьяной голове мелькнула мысль: а не вернуться ли к Воронцовым и не дать в жало этому слащавому замполиту? Но подполковник заставил взять себя в руки. Он подошел к стойке, бросил на прилавок смятую пятисотенную купюру.
Бармен, улыбнувшись, предложил:
– Бутылочку с собой, господин подполковник? Все не скучно будет одному ночь коротать.
И эта фраза взорвала Кудреева.
Он схватил Костика за отвороты пиджака.
Легко вытащил тучную фигуру бармена прямо на стойку. Приблизил лицо к его вдруг перекосившейся от страха физиономии, медленно, но отчетливо проговорил:
– Если ты, хорь тыловой, еще раз откроешь свою вонючую пасть, чтобы что-либо посоветовать мне, я закрою ее навсегда. Похороню тебя, дерьмо у стойки! Усвоил?
Кудреев оттолкнул бармена, да так, что тот, отлетев назад, врезался в полки с напитками. Ударившись о дерево, Костик осел на пол, осыпаемый бутылками и банками с пивом, вином, водкой и коньяком.
Подполковник спецназа ногой раскрыл дверь на улицу.
Людмила растерялась от внезапной агрессии всегда уравновешенного и спокойного Кудреева. И очнулась от пискливого голоса поднявшегося с пола бармена:
– Ну, подпол, ну, сука! Ты пожалеешь, что поднял на меня руку! Смотри, Людка, свидетелем будешь. Завтра же сброшу бумагу в военную прокуратуру. Посмотрим, как запоет тогда этот беспредельщик!
Официантка, оценив обстановку, так, как недавно Кудреев, только легче, притянула к себе бармена, проговорив:
– Заткнись, Костик! Сам во всем виноват. И слушай, сейчас я слиняю, ты тут как-нибудь без меня. Но, закрыв кафе, не уходи. Я вернусь, обязательно вернусь, и, клянусь, в подсобке ты забудешь обо всем на свете, а не только о стычке с подполковником.
Потом, сбросив с себя фартук официантки, ринулась вслед за Кудреевым.
Она догнала его на темной улице, метрах в пятидесяти от кафе.
– Андрей!
Подполковник
– Чего тебе?
– Андрюш, что с тобой? Случилось что?
Кудреев расстегнул верхние пуговицы рубашки.
– Слушай, женщина! Тебе какое дело, что со мной? Что у меня? Зачем у меня? Ты перестанешь надоедать мне? Или слов не понимаешь? Хочешь, чтобы я с тобой поговорил по-другому?
– Хочу, Андрей, хочу! Если тебе станет легче, ударь меня! Избей! Сомни! Все приму!
– Короче, красавица, будешь продолжать лезть в мою жизнь – убью! Ты знаешь, я это сделаю!
Людмила вздохнула:
– Убивай! Все одно, жизнь без тебя – пустота.
Кудреев, успокаиваясь, покачал головой:
– Нет, Людмила, с тобой все же бесполезно говорить. Отвали. Мне надо домой.
Он повернулся, но споткнулся. Официантка кинулась к нему, удержав от падения.
– Эх, герой, давай хоть провожу, а то упадешь и встать без помощи не сможешь. Будут потом обсуждать, как командир спецназа валялся пьяным…
Андрей, поняв, что в этой чертовой темноте улицы вряд ли самостоятельно и без приключений доберется домой, согласился:
– Ладно, помоги. Пошли, но… только до калитки. Дальше для тебя – запретная зона.
– Конечно, Андрюша, что я, не понимаю?
Взяв офицера под руку, Людмила довела его до квартиры.
– Спасибо. А теперь возвращайся в кафе.
– Дверь-то сам откроешь?
– Уходи!
– Ухожу, только… Андрюша… будет плохо… пересиль себя, позови, а? Я для тебя сделаю все! Все, что ни пожелаешь…
– Я же сказал, уходи!
– До свиданья.
Людмила вышла на аллею, встала за кустарником, наблюдая за движениями Кудреева.
Подполковник с трудом нашел ключ, открыл дверь, вошел в квартиру. Вскоре внутри зажегся свет во всех окнах и забилась в стенах музыка. Через тюль Людмиле было видно, как Андрей откуда-то достал бутылку, приложился к ней, затем раздался звон разбитого стекла. Силуэт офицера исчез из поля зрения официантки.
Выкурив две сигареты, Людмила открыла калитку, прошла к двери. Та оказалась не запертой. Она прошла в комнату первого этажа. Подполковник лежал, раскинув свои сильные руки на софе. Не раздевшись и не разобрав постели.
Женщина выключила музыку и свет, вышла на улицу.
Посмотрев оттуда на окна квартиры Кудреева, проговорила:
– Понятненько, Андрюша! Теперь мне все ясно! Скоро о нас, дружочек, как и об Ольге с Кравцовым, заговорит весь городок! И не видать тебе своей недотроги! Это потом, когда я кину тебя, сможешь свалить к ней, если, конечно, захочешь, в чем я сильно сомневаюсь. А до того к этой правильной сучке я тебя не допущу! Нет, не допущу! Ждет тебя позор и одиночество, спецназ, за все те унижения, которым сейчас подвергаешь меня. Ох, и отомщу же я…