Солдатская доблесть
Шрифт:
Лавина наступления наших войск неудержимо катилась вперед. Солдаты отделения Левинского бок о бок бежали с пехотинцами за огневым валом. Прорывали вражеские позиции, наводили мосты, ходили за «языками». Сколько вражеских укреплений сокрушено минами, поставленными умелыми руками сержанта Левинского, сколько взорвано дотов и дзотов, сколько пройдено малых и больших рек!
В середине лета 1944 года наши войска окопались на пологом берегу реки Плюсса, а саперы, стуча топорами и молотками, сколачивали козлы и плоты для штурмовых мостиков. За сутки сделали три мостика, в пять жердей
Подготовленные к броску роты пошли на противоположный берег реки. Немцы усилили огонь по переправе. У одного мостика прямым попаданием разорвало звенья и стало относить их течением реки.
Сержант Левинский и лейтенант Рябков под градом пуль и осколков побежали по оставшейся части моста. Вот уже одно звено позади, второе и вдруг падает раненый лейтенант. На смену ему бросился Кучин. Роман уже добежал до разрыва, спрыгнул в воду, поймал мостик, отнесенный в сторону течением. Вместе с Кучиным, выбиваясь из сил, подтянули оторванные звенья к уцелевшему звену, но скреплять скобами было некогда: по мосту уже бежали пехотинцы.
— Кучин, берем на плечи! — крикнул Роман.
Не отзываясь, Кучин сунул под прогон моста плечо. Так и простояли в воде, пока рота не перебежала на противоположный берег.
Еще много километров шагал батальон по фронтовым дорогам. Пропускал войска через Неман и Нарев, наводил переправу на Висле и Одере, перебрасывал мостки на остров Рюген, освобождая из фашистской неволи десятки тысяч узников. За обеспечение переправы через Нарев и Вислу командир дивизии Николай Григорьевич Лященко приколол к гимнастерке Романа третью звезду — орден Славы 1-й степени и сказал:
— Всегда держи высоко гвардейскую марку!
С тех пор прошло много лет. Но честь гвардейца Роман Сергеевич Левинский не роняет. Успешно трудится он на одном из крупных предприятий Челябинска — металлургическом заводе.
МАСТЕРСТВО И ОТВАГА
В июне 1941 года ушел Филипп Романович Полихов на войну. Дома осталась жена и двое детей. Вся тяжесть забот легла на женские плечи, но Александра Прохоровна не жаловалась. Порою сидела впроголодь, дети разуты и раздеты, в избе холодно, а письма на фронт писала бодрые. Садится, бывало, за стол Александра Прохоровна и детишки с ней. Положит она перед ними по четвертушке листа, даст по огрызку карандаша, и водворится в домике тишина.
Мать пишет о делах в колхозе, о тракторе, на котором Филипп Романович около десяти лет обрабатывал колхозные земли, напишет о видах на урожай.
Молча сопят носами детишки. Вот на бумаге зачернел танк с ненавистной свастикой, путь ему преградил советский солдат с красной звездочкой на буденовке.
— Мама, — просит сынишка, — напиши вот
Получит, бывало, Филипп Романович письмо, осторожно распечатает, посмотрит на рисунки детей, смахнет слезу и скажет:
— Посмотрите, что мне детишки пишут.
Окружат батарейцы своего фронтового друга, глянут, на ребячьи каракули и нахмурятся. Детский незамысловатый рисунок как приказ Родины отзовется в сердцах каждого.
…Артиллерист-наводчик Полихов всю войну провел у лафета 76-миллиметровой пушки. Длинная была у него фронтовая дорога. Началась она в 1941 году под Псковом и повернула к Ленинграду. Восемь месяцев насмерть бился с врагом у стен Ленинграда солдат Полихов. Здесь и получил свою первую солдатскую награду — орден Славы 3-й степени.
…Фашистские танки стальным клином врезались в боевые порядки дивизии, направив свое острие к лесистому берегу Ладоги. Орудие Полихова оказалось на фланге в 150 метрах от фашистских танков.
— Смотрите-ка, как они уверены в своей победе, — сказал Филипп Романович, указывая на колонну немецких машин. — Борты к нам подвернули. А ну-ка, ребята, трахнем их бронебойным.
Один за другим последовали два выстрела. Секунда на доводку — и после третьего выстрела один танк остановился. Еще выстрел — и вспыхнул второй. Десять танков оставил противник на поле боя, сотни трупов устлали пологий берег Ладоги.
Как-то под Выборгом окопались, расчехлили пушки и с закрытых позиций дали залп. Противник засек наши орудия. Вокруг все запылало. Ослепленные батарейцы на какое-то время потеряли ориентировку, нарушилось управление боем, в расчетах появились раненые и убитые. Командир дивизиона подал команду сменить огневую позицию.
Вражеский снаряд угодил прямо под колеса пушки Полихова. Сраженные насмерть, упали заряжающий и подносчик снарядов, тяжело ранило командира орудия. Филиппа Романовича отбросило метров на шесть от окопа и крепко оглушило.
Долго он не слышал, по движениям губ, жестам рук угадывал, что говорят, но наотрез отказался ехать в госпиталь.
— Из дивизиона не уйду, — категорически заявил солдат. А вскоре опять встал к пушке. Командир орудия раздобыл где-то кусочек мела и каждую команду записывал на щитке.
В ожесточенных боях под Выборгом получил Филипп Романович орден Славы 2-й степени.
Много пришлось испытать во время войны солдату Полихову. В каких только переделках не доводилось побывать. А сколько земли саперной лопатой перекинуто с места на место, сколько километров траншей и окопов вырыто, блиндажей и землянок построено. Не раз привычные к труду руки тракториста ремонтировали пушку.
Все тяжести войны, все невзгоды стойко перенес солдат Полихов, и в каждом бою рука у него становилась твердой, глаз точным. Никто не считал, сколько его пушка уничтожила пулеметных гнезд, дотов и дзотов, сколько разрушила переправ. Однажды на подступах к Пскову противник оседлал дорогу, зарылся на гряде лесистых холмов в землю и бетон, обложился в три-четыре наката вековыми деревьями и, создав мощную завесу огня, не давал нашей пехоте поднять головы.
Командир пехотного батальона позвонил Полихову.