Солдаты космической войны. Дилогия
Шрифт:
– Вы пистолет мой видели?
– спросил всех Уайтгауз, вплывая в рубку.
Он заглядывал под панели приборов, в стыки люков, за лианы проводов:
– Куда пистолет мог деться из капсулы? Чёрт его дернул слететь с пояса в момент перехода.
По рубке плавали куски оборудования, пластика, металла, пузырьки жидкостей, пыль, сор. Синий и красный свет полос аварийного освещения входов и капсул моргал, тускло пробивался через задымлённый воздух, искрил на полированных поверхностях.
– Мне бы твои заботы, - прокряхтел Дыбаль, разминая конечности, - мы на гибнущем корабле, а ему нужна железка. Зачем ты вообще в гермокапсулу бустрогера взял пистолет?
– Если я жив, почему я не могу свой пистолет найти?
– сердито ответил Уайтгауз.
– А гравитация у будет? Хочется раздеться и лечь в медицинский модуль, - Дыбаль с трудом выдохнул воздух, - ощущение, что у меня рёбра сломаны.
– Рейдер вот-вот потеряет герметичность. Какая гравитация?
– проворчал Кроззек.
– Внимание, всем закрепиться и занять безопасное положение, искусственная гравитация будет включена в конце отсчёта. Десять, девять...
– начал считать голос компьютера.
– Вот видишь, всё не плохо, - с деланной бодростью сказал Дыбаль, хватаясь стойку монитора.
Он развернулся таким образом, чтобы подошвы скафандра с вакуумными держателями оказались направленными в сторону жёлтой затёртой полосы с надписью на кумите - "ПОЛ".
– Три, два, один - гравитация, - досчитал голос.
Дыбаль, Уайтгауз и Айдем свалились как мешки с картошкой. Вокруг них и на них посыпался мусор, полились струи воды, технического масла, геля, всего того, что обычно находится на своих местах, или лежит годами за панелями, в щелях.
– Электричества от реактора нет, а гравитация включилась. У нас гравитатор на своём источнике?
– удивлённо спросил Уайтгауз.
В дверях показался фон Конрад, уже без скафандра, бледный. Его щека была заклеена пластырем, на лбу пылала красная шишка:
– Чего потерял, Рональд?
– немец прислонился плечом к кожуху вентиляционной системы.
– В момент перехода пистолет упал и этого хватило, чтобы он исчез, - ответил Уайтгауз.
– Держи. Твоя железка мне в коридоре на голову свалилась, - фон Конрад вынул из кармана пистолет, - с тебя пиво.
– Океан пива! Дружище!
– Уайтгауз даже прослезился от радости.
– Внимание, говорит командир. Команде приказываю осмотреться по своим постам, подсчитать повреждения, убитых, раненных, сообщить ягду Гаредде о исправности, или неисправности технических средств и систем, - зашелестел динамик.
– Интересно, остался ли у нас хоть какой-то способ перемещения или мы приплыли как на "Independens"?
– Дыбаль поднял глаза, отыскивая громкоговоритель и усаживаясь рядом с капсулой.
– Я думал нам конец, - Берсерк облизнул губы и начал освобождаться от скафандра, - не знаю, как ягду Цкуголю удалось выскочить из-под последнего залпа?
– А может сверы хотели, чтобы мы ушли, - предположил Кроззек, - почему они нас не уничтожили? Кого или чего они берегли на "Тетвутхурце"?
– Кого?
– изобразил улыбку Дыбаль, - красавицу Шиелу.
– Неспроста это. И засада у астероида, и наше спасение, - покачал головой Берсерк.
– Налицо тенденция, сначала "Independens" развалили, потом рейдер, - согласился Уайтгауз, - методом дедукции прихожу к выводу, что это из-за Манфреда.
– Почему?
– рассеяно спросил фон Конрад.
– Ты немец...
– Ха!
– Всё принято валить на немцев. Первую мировую, Вторую мировую, Третью мировую войну, - сказал Дыбаль, чувствуя, что жизнь возвращается к нему.
– Не смешно, - сказал фон Конрад.
Он похлопал Уайтгауза по плечу, вышел в коридор и начал пробираться на корму через завалы.
– А я пойду в штурманскую рубку, посмотрю, что от неё осталось, - сказал Дыбаль, поднимаясь на ноги, - нет, похоже, рёбра мои не сломаны...
После боя рейдер был изуродован до неузнаваемости. То, что раньше было плоским, теперь вздувалось, то, что было объёмным, было расплющено, прямое стало волнистым, изогнутое прямым. В некоторых отсеках теперь был космос, и двери туда, автоматически закрытые, светились красными надписями "Разгерметизировано - не открывать". Генератор гравитации сбоил, и то и дело не закрепленный предмет, вдруг всплывали в невесомости и затем обрушивались обратно, когда гравитация восстанавливалась. Из периферийных датчиков, уцелели не многие, и главный компьютер с трудом собирал и анализировал данные. Руководство ремонтно-восстановительными работами и сами работы были сейчас практически невозможны. Отсутствие защитного поля достаточной напряжённости, делало корабль беззащитным перед микрометеоритами, пробивающими его, то там, то здесь насквозь, и постоянно угрожающими системам и экипажу. "Тетвутхурц" перемещался в неопределённой точке пространства по неопределенному курсу, неуправляемо вращаясь вдоль нескольких осей, скользя вдоль вектора гравитации. Он был безоружен, слеп, глух и обездвижен. На информационных панелях мигали красные строки сообщения о текущем статусе:
– возможная напряжённость защитного поля в боевом состоянии - 5% от нормы,
– напряжённость дежурного защитного поля - 25% от нормы,
– отражающая способность броневой обшивки - 12% от нормы,
– общая деформация элементов прочного корпуса - 30%,
– работоспособность сетей и вычислительных мощностей - 17% от нормы,
– внутренняя связь - 50% от нормы,
– внешняя связь - 0%,
– пригодность систем вооружения для ведения боя - 0% от нормы всех систем,
– мегразин и другие виды топлива в пересчёте на энергоотдачу мегразина - 0% от нормы,
– исправность систем для осуществления ноль-скачка - 0%,
– возможность хода на двигателях и возможность корректировать движение корабля двигателями - 0%,
– другая информация - по запросу.
Перебравшись через покореженную лестницу вертикальной шахты, ведущей в галерею с воздуховодами, Дыбаль пролез между развороченными дверями аккумуляторного помещения вычислительного центра и увидел Маклиффа, застрявшего в сетчатой двери лифта.