Солдаты Сумерек
Шрифт:
В дополнение к очередному шоку от смерти, друзей поразил наряд мертвеца. На голове деревянный шлем, похожий на половинку яйца, с полосой железа по краю и крест-накрест через верхушку. Под подбородком он крепился ремешком. На туловище куртка коричневой грубой кожи и балахон из серой мешковины. На ногах кожаные же штаны, заправленные в короткие ворсистые сапоги. Тошнотворный запах пролитой крови терялся в вони тела и закисшей одежды убитого.
От бородача, кстати, почти не пахло. Доносился лишь слабый дух какой-то давленой травы. Его оружие составляла настоящая дубина. Даже скорее палица, так как из комля торчали два куска камня, вросшего в древесину. На поясах у обоих имелись большие ножи-«свинорезы», со следами ковки на лезвиях. Встревоженное ржание показало, что волки не ушли. Теперь виднелось до полудюжины хищников.
– Блин!! – резко побелевший Феоктистов выдернул топор сначала из тела, затем из руки бывшего хозяина. Если бы не тяжёлый обух, его можно было принять за метательный томагавк индейцев. Узкий, вытянутый, на длинной рукояти.
– Давай сюда свой кол!
Расколол тыльную часть, вставил рукояткой более тонкий нож бородача.
– Нарежь из его одежды ремней и накрепко завяжи! Получится копьё.
Пока готовили оружие, волки исчезли. Эти звери очень хорошо чувствовали психологическое состояние, поэтому стаей на стаю, без особой необходимости, не нападали. А два решительных человека с боевым конём были именно стаей. Затем Володька решил помочь жеребцу. Тот покосился настороженно, но подпустил. Вот только выдернуть из него обломок с первого раза не удалось. Зверюга рванулся, и палка заплясала на нём как какой-то маятник.
– Не понял?!
Попытка вынуть стрелу из «мотоциклиста» привела к такому же результату. Наконечник остался внутри, а тонкий сыромятный ремешок вытянулся наружу. После некоторого колебания, Феоктистов нащупал острие в шее мертвеца. Правда, его тут же скорчило в приступе рвоты. Хорошо что еды, кроме давно переваренных домашних бутербродов, в животе не было. Вновь появившиеся волки придали решительности, и он всё же вырезал наконечник из убитого. Тщательно вытер о хламиду бородача и долго рассматривал. Потом показал Коле:
– Как думаешь, что это?
– Ты ЭТО из него вынул?!
На окровавленной ладони лежало узкое каменное остриё.
– Похоже, здесь не тайга. Это вообще Плутония какая-то!
Истошное ржание вывело из прострации. Они вскочили, бросились на помощь. Но опоздали – один из подкравшихся волков рассёк коню горло. Через несколько минут жеребец пал под грудой хищников. А людям осталось ретироваться. Правда, уже с самодельным копьём, трофейными топором и ножом. Феоктистов надел шлем мертвеца, а Коля разжился деревянный щитом, валявшимся неподалёку.
Где-то через час вышли к узкой проселочной дороге, по которой ехали гужевые повозки и шли люди. Какие-то непонятные, с бородами, в плотных одеждах, расцвеченных светлыми лоскутами. К тому же ещё и не русские. Потому что ребята ничего не поняли из их громких воплей.
– Блин, куда это мы попали? – грустно спросил Феоктистов. Ответа не было в принципе. На дороге осталась брошенная лопата с поперечной рукояткой на конце.
– Слышь, Колек, кого-то мне эти уроды здорово напоминают.
– Кажется, нас приняли за хулиганов!
– Ага! Или за идиотов, сбежавших из ближайшего дурдома.
– Не думаю! – Зубров кивнул в сторону поворота, где скрылись убежавшие. – В таком случае они сбежали бы из соседней палаты.
Вернулись в лес. Оба уже чувствовали сильный голод.
– Блин! По-моему, этот дурацкий аппарат вообще сработал обратно во времени. Причем, далеко не на минуту! – Коля вновь жадно обкусывал травинки.
– Похоже на то. К тому же мы ещё и здорово переместились в пространстве. Это ведь явно не Россия. Даже не Русь!
Немного помолчали.
– Слушай, Володь, а как мы теперь назад-то вернемся?
– Да фиг его знает, товарищ майор. По-видимому, никак!
Повисло гнетущее молчание. Первым его нарушил Зубров:
– Дёрнуло нас с этим анабиозом связаться! Куда нас, интересно, занесло?
Феоктистов неопределенно пожал плечами:
– Я тебе пособие по истории, что ли? Хотя, по-моему, что-то вроде такого носили где-то в Европе, в средние века.
– При рыцарях, что ли?
– Ну да. Тут у них ещё попы всякие должны быть, короли там, разбойники.
– Слушай! Так может нас за разбойников-то и приняли?
– Да кто же их знает.
– Ну, так это… Может, действительно, попробуем поразбойничать? Один фиг ничего не умеем. А уж по башке-то как-нибудь дадим! Тем более, оружие есть.
– А тебе не стыдно будет грабить и убивать бедных крестьян?
– Почему сразу крестьян?! – обиделся Николай. – Можно нападать только на богатых. Как Робин Гуд! Или Дата Туташхиа. И убивать при этом никого совсем не обязательно – достаточно напугать.
Феоктистов оживился. Только недавно по телевидению прошел английский сериал про легендарного «благородного разбойника», оказавший на всю советскую молодежь огромное впечатление. А киносагу «Берега» про его грузинского аналога вообще показывали каждые летние каникулы.
– Как Робин Гуд? Вообще-то, мысль. Но давай уж совсем на крайняк оставим!
* * *
Все же друзья вернулись к проселку. Ведь там были люди. Крестьяне (или кто они?) сновали довольно часто, отчего близко подходить не стали. Но их всё равно заметили, и с дороги донеслись крики.
– Блин, фигня какая-то! – досадливо сплюнул Зубров. А Феоктистов спросил:
– Тебе не кажется, что идея с разбоем вообще туфтовая?
– Это почему?
– А ты в школе хоть раз у малышей деньги отбирал?
– Не-ет… А это-то здесь при чем? – искренне удивился Николай.
– Притом! Если в человеке нет склонности к преступной жизни, так и не получится ничего.
Зубров промолчал. Друг опять оказался прав. При всем заманчивом антураже Робин Гуда вживую пригрозить кому-нибудь вот этим томагавком он, пожалуй, не сможет. А уж рубануть… Перед глазами сразу вставали лесные покойники.