Солдаты звездного фронта
Шрифт:
– А с чего бы это земляне стали вашими вассалами? – спросил он с вызовом.
– Еще не стали, – невозмутимо ответил гуманоид. – Обрести почетное звание сателлита весьма непросто, это очень долгий процесс, иногда он занимает время существования двух-трех поколений. Впрочем, консультации в области астрополитики не входят в мои обязанности. Задавайте вопросы, относящиеся к сути дела.
– Ваше имя и звание?
– Тхан Кох, командир рейдера «На-лиу».
– Куда нас везут?
– Рейдер следует в метрополию, на материнскую планету Анг. До нее отсюда одна тысяча двести тридцать световых лет. Если сделать приблизительную привязку к данным земной астрономии, то мой рейдер летит в направлении туманности Ориона. В настоящее время корабль разгоняется, а через девятнадцать земных минут выйдет в гиперпространство, где пробудет тринадцать ваших суток, после чего финиширует.
– Мы считаем, что империя – отжившая структура, – прищурился Антон. – А вы?
Кох не оскорбился ничуть.
– А мы убеждены, – сказал он, – что империя – единственно возможная форма устройства государства, если целью общества является стабильность.
– То есть застой? – подсказал Ломов.
– А что вы вкладываете в это определение?
– Торможение прогресса, отсутствие развития… Достаточно?
– Вполне. А вам не кажется, гомо, что так называемый прогресс во многих областях важно и нужно именно тормозить? Ваша цивилизация уже десятки лет с трудом удерживает баланс между миром и ядерной войной. Что, слава прогрессу? Кораблю нельзя лишь разгоняться, торможение ему нужно тоже, иначе он никогда не достигнет пункта назначения. Так что я, мы все, остаемся при прежнем мнении – развитием нужно управлять. Где-то ускорить, где-то замедлить или вовсе прекратить, чтобы негативные тенденции не множились. Не воспринимайте мои слова как критику, – снисходительно сказал Тхан, – просто ваша цивилизация находится на таком низком уровне развития, когда развитие обязательно воспринимается как неудержимое и никак по-другому. Анг – цивилизация зрелая, и мы судим иначе, уже не как взбалмошные дети, а с позиции опытных взрослых. И понимаем, что если процесс не контролируется, то становится деструктивным. Либо приводит к непредсказуемым последствиям, что еще хуже и недопустимо вовсе. Цивилизация, которая не способна предвидеть итоги своих действий, несет в себе опасность самоуничтожения. И это не слова. По крайней мере, одна из разумных рас не успела стать сателлитом Анга – когда мы прибыли на планету Сар, там за два года до нашего прилета произошла глобальная война с применением термоядерного оружия. Целые континенты были превращены в радиоактивные пустыни, а над половиной Сара висели непроглядные тучи сажи и пепла, из-за чего на поверхности царили полумрак и холод.
– Ядерная ночь, – со знанием дела сказал Чернов, – и ядерная зима.
Кох подумал и кивнул.
– Образные, но точные определения.
Максим, осмелев, поднял руку:
– Я заметил, что вы очень редко разговариваете друг с другом. Это что, телепатия?
– Это нейроинтерфейс. – Кох небрежно сдвинул прядь волос над виском, открывая металлический с виду кругляш, размером с двухрублевую монету. – В мой мозг имплантирован нейрошунт, или, как его еще называют, нейросеть. Имплант напрямую взаимодействует с моим серым веществом, убыстряя мышление, увеличивая объем памяти, ускоряя восприятие, позволяя напрямую управлять машинами и аппаратами. Два человека с нейрошунтами могут обмениваться сообщениями, и на это уходит меньше времени, чем на разговор. Вы получили достаточно информации?
– Последний вопрос, – холодно проговорил Ломов. – Вы считаете, это нормально – держать разумных существ в камере для животных?
– Вы – биоматериал для исследований, – ответствовал Тхан.
Сказал, как припечатал. Антон шагнул навстречу, качнувшись влево, чтобы уйти с линии огня. Робот всполошился, присел, сгибая ноги сразу в двух суставах, но ангианин был еще быстрее – отшагнул. И прозрачная стенка упала, как гильотина, отсекая камеру от коридора, а землян от имперца.
Тхан оставался бесстрастным, он не выразил ни страха, ни гнева, ни злорадства, вообще ничего. Повернулся и ушел.
– Спокуха, Антон, – процедил Сулима, – спокуха. Будет и на нашей улице праздник…
– …Когда перевернется «КамАЗ» с печеньем! – с воодушевлением заключил Чернов.
Глава 4
Поединок
Гиперпереход Ломов прозевал, так и не ощутив, каково это – исчезать из «нормального» пространства.
Еще через полчаса явился член экипажа рейдера, принес три плошки с чем-то похожим на размякший розовый сыр. Но пахло приятно – слюноотделение пошло.
Отвлекшись от кулинарных восторгов, Антон разглядел ангианина. На Тхана Коха со товарищи он походил мало – коренастый, с жесткими черными волосами, с обычным носом, инопланетник был хмур. Раздражение то и дело пробивалось у него на лице – обслуживать «всяких там» ему было неприятно.
Насмотревшись на постную морду Коха, не ведавшую, казалось, не только эмоций, но даже мимики, Антон просто отдыхал, глядя на раздатчика.
– Привет! – сказал он.
Коренастый лишь покосился на него.
– Я с тобой, кажется, поздоровался, – терпеливо проговорил Ломов.
– И что? – кисло осведомился раздатчик. – Мне теперь от счастья прыгать?
– Ну, можно и попрыгать, – пожал плечами Антон. – Или просто ответить, как вежливый человек. А-а, я понял… Ты не ангианин, ты раб!
Коренастый взвился, лицо его покраснело от гнева.
– Как смеешь ты, ничтожный, – прошипел он, – называть рабом меня?! Я свободный тавассианин! Да будет тебе известно, ничтожный, что Тавасса стала первым сателлитом Анга много циклов тому назад!
– И ты этим очень гордишься, – подхватил Ломов. – А то как же! Ведь хозяева бросают вам лучшие объедки! А когда гладят вас по головке, вы умильно щурите глазки и тихонько повизгиваете от удовольствия… Я все правильно описал?
Тавассианин выпрямился, его бледное лицо застыло, как маска.
– Меня зовут Китеш Ширра, – выговорил он, – и я объявляю тебя, ничтожный, своим личным врагом.
– Весьма польщен, Ширра, – глумливо усмехнулся лейтенант. – Меня зовут Антон Ломов.
– Мы еще встретимся… – мрачно сказал тавассианин. – Ант… Ломо.
– В любое время.
Раздатчик опустил прозрачную штору и удалился.
– Врагов наживаем? – хмыкнул капитан, недоверчиво принюхиваясь к инопланетному яству.
– Да ну его, – проворчал Ломов. – Корчит тут из себя…
– М-м-м… Вкусно!
– На что похоже?
– Ни на что не похоже!
Антон храбро откусил от розовой массы.
Хм. Действительно вкусно.
Сырая мякоть жевалась легко, а рыхлые шарики, раздавленные языком, сочились, отдаленно напоминая икринки, вот только икры не красной, а скорее «заморской» – баклажанной.
Но и это сравнение было неуместным. Вкуснятина, короче.
– Что делать будем? – бодро спросил Сулима, доедая свою порцию. – А, биоматериалы?
Ломов улыбнулся – капитан пришел в себя. Вон и глазки загорелись… А чего ему? Ни жены, ни детей. Горевать некому.
А тут – космос!
Ломов про себя все твердо решил – на Землю он, конечно, вернется, но не раньше чем вдоволь пошляется по Галактике.
Уж коли ему даден небывалый, по-настоящему фантастический шанс, то он его не упустит. А всякие там имперцы…