Солнца двух миров
Шрифт:
– Хочешь знать имя?
– прошелестело пламя внутри сознания, однако совершенно отделённо, непривычно отделённо от неё самой.
– Разве ты не знаешь, чего я хочу?
– произнесла она вслух, не рассчитывая слишком на то, что он сможет её понять.
Ей предстояло долгое путешествие по пустыне, которую она должна была пройти пешком и не умереть, испытание для храбрецов и сумасшедших. Рина не считала себя ни сумасшедшей, ни безрассудно храброй, но она была упрямой. Дух успел приручить её, медленно и непостижимо сжигая изнутри, а путешествие по пустыне было единственной возможностью объединить огненного духа и человека в единое существо. Она вдохнула поглубже, отпустила волосы струиться по плечам и шагнула в портал.
Пекло, невыносимое, душное, непригодное для человеческой жизни, обступило её сразу же. Огненный дух спалил на ней одежду, оставив
Шаг за шагом покалывающие ступни горячие прикосновения пытались заставить девушку отступиться, упасть в объятия отвергнутой ветром стихии, но Рина продолжала идти, не останавливаясь, не обращая внимания на разрывающую горячую боль. Ощущение времени отступило очень быстро, уступив место неотсчитываемой череде перекликающихся ощущений боли. Рина тихонько пела оды этой боли, цепляясь за неё, как за связующее с огненным духом звено. Она болезненно улыбалась, продолжая ступать по раскалённым песчинкам среди невыносимо высоких температур. Боль и жар полностью заполнили её, захватили изнутри и снаружи, пропитали до кончиков пальцев. Рина взывала к огненному, но он не отвечал. Она чувствовала его защиту, но знала, что этот путь она должна пройти сама. С каждым движением из неё вытекала жизнь, и её сознание преобразовывалось, менялось, обращаясь текущим бешеным пламенем. Она не знала, сколько остановившихся мгновений прошло прежде, чем заискрилась её кожа, прежде, чем волосы объяло пламя, столько раз виденное во сне, её ощущения были настолько притуплены, что она не смогла отследить момент, когда перестройка завершилась и бесконечная боль отступила.
– Ты пришла, - прошипел огненный, заключая её в объятия, в которых они оба переставали существовать как отдельные сущности и ринино "я" потерялось в отблесках пламени. Её глаза обратились лучами, фигура неровным оранжевым пламенем, и сотни лет существования огненного наполнили её своей памятью.
Тихая осень спустилась на Майсену. Первая осень за стенами Академии для Лаинь. Нежная осень, в которую невозможно было поверить в бушующую где-то на границах разрушающую войну. Всего несколько мгновений прошло, казалось, с дней яркого летнего великолепия и вдохновения, а теперь дыхание увядания природы коснулось всего вокруг, будто готовя к долгому спокойному отдыху, предшествующему возрождению. Лаинь так и не приняла решения, чем ей заниматься дальше, и дни её проходили в прогулках, размышлениях, встречах и беседах. Она уверенно бродила по Феосу, учась чувствовать, когда ветер примется играть в своих владениях, и ускользая вовремя, чтобы не помешать его буйству. Иногда она находила Цвера, и держала его за руку, и чувствовала, что жизнь её полна и правильна. Сегодня Цвер был далеко, и она не искала ни с кем встреч. Пройдя через портал, она окунулась в феосское отражение столицы. Каждый раз, выходя из зоны, где собирались для тренировок и общения молодые маги, она удивлялась, потому что места изменяли свои очертания, будто перекраиваясь, и ей никогда не удавалось расставить всё по местам, уловить несуществующие закономерности. Ветер приходил почти каждый день и менял ландшафты, перерисовывал пейзажи, подправлял энергетическую картину местности. Сегодня перед ней лежала поросшая травой равнина, и казалось, что эта трава росла здесь всегда и не было вовсе уверенно протоптанных дорожек, и холмов, и каменных полуразрушенных зданий, среди которых девушка бродила пару дней назад. Лаинь шла, вдыхая запахи, оставленные Ветром, и ощущала в них осень. Она оступилась, не заметив возникшей на пути ямы, и вокруг поднялась пыль. Отверстие в земле приглашало к исследованиям, и Лаинь пошла по плавному спуску, ведущему в подземелье. Вокруг сгустился мрак, и она перестроила зрение, чтобы видеть в темноте хрупкие рыхлые своды подземного тоннеля. Когда перед ней возник барьер, она просочилась сквозь него, не оставляя следов. За завесами обычно скрывается самое интересное.
В подземном зале лёгкая магическая дымка клубилась вокруг толстой старой книги. Лаинь протянула руку, и страницы зашелестели, и артефакт мягко лёг ей в руки. Она пыталась читать причудливые символы, разгадывать их значение, но они оставались непонятными, какими никогда не бывали
Незнакомый маг закрутил воронку портала вокруг неё и забрал её с собой. Водоворот раскрутился в подземном зале, как две капли похожем на тот, в котором была заключена книга. Лаинь измерила преодолённое расстояние и поняла, что они совсем недалеко от места, где встретились, скорее всего, в том же подземелье. Шоистриец неторопливо и внимательно опутал девушку сковывающими заклятиями, блокировав для неё глубокие обращения к магии, способность к быстрым перемещениям и телепортациям, и утишил её эмоциональный фон, предотвращая попытки агрессии, а затем столь же неторопливо уютно устроился в кресле, по всей видимости, привычном и удобном для него.
– Я так давно охраняю Лагадру, что, наверное, потерял счёт времени. Что мне с тобой делать, дитя?
– спросил он немного растерянно.
– Отпустить, - просто ответила она.
– Ты посягнула на святые тайны, - в голосе мага слышалась усталость.
Он повторял множество раз сказанные слова, и новых слов давно не рождалось в его закоснелом мозгу.
– Вы же сканировали меня и знаете, что у меня не было никакого злого умысла и что я не враг вам.
– У меня нет врагов, - констатировал маг, и в тоне его слышалось, что слова девушки кажутся ему редкостным вздором.
– Давно.
– Тогда вы могли бы рассказать мне о книге и о том, почему вы охраняете её, - предложила Лаинь.
– Книга - это ключ к пониманию между расами людей и духов. Много веков назад её создали стихийные духи для людей, с которыми были связаны. Много веков назад я был приставлен охранять её. Много веков никто не приходил за книгой.
– Обидно, что такую интересную книгу спрятали так хорошо, что никто не знает о ней, - улыбнулась пленница.
Маг промолчал. Потом поднялся и жестом позвал её пойти за ним под свод арки, ведущей из зала.
– Ты должна быть уничтожена, - сообщил он буднично.
Уничтожена в крошечной нише среди подземного туннеля хранителя книги. Лаинь не сомневалась, что сил мага достаточно, чтобы убить её, не оставив почти никаких колебаний в ткани мироздания и не потревожив тонкую структуру Феоса. Она попробовала прикоснуться к нему мысленно и ощутила исходящую от него усталость, бесконечную усталость одиночества. Когда-то хранитель был человеком, но, похоже, уже давно перестал им быть, оставшись проекцией собственной и чьей-то ещё мощной магической воли.
– А вам никогда не хотелось... освободиться?
– спросила она.
– Перестать охранять?
Он покачал головой. У него не было желаний. Он обездвижил Лаинь и принялся рисовать вокруг неё какие-то ритуальные сети заклятий. Интересно, кому она будет принесена в жертву этим ритуалом?
Каналы мыслесвязи не работали, но Лаинь не оставляла попыток докричаться до помощи, неустанно посылая сигналы на все мыслеобразы, которые хранились в её памяти, даже ощущая, что это бесполезно, как вопль без единого звука из запертой комнаты. Хранитель был нетороплив. Ему всё ещё оставалось несколько штрихов для завершения ритуального рисунка, когда в арке, ведущей в зал хранителя, появилась тонкая смутная фигура. Острые ножи незнакомого заклинания стёрли незаконченный чертёж на песке. Вспышка трепещущей тьмы стёрла хранителя, выражение лица которого сохранило свою спокойную усталость даже в момент смерти. С Лаинь спали все путы.
– Спасибо, - сказала Лаинь.
И испытала острое сожаление, что никогда не сможет попытаться вернуть к жизни этот закоснелый отпечаток прошлого - охранника, который слишком долго охранял.
Она пошла вслед за своим спасителем по тёмным однообразным коридорам, расширяющимся время от времени в похожие друг на друга залы.
– Как Вы меня услышали?
– Ты громко звала, - глубокий голос, обезличенный, похожий на все слышанные когда-то голоса и не являющийся ни одним из них.