Солнце цвета ночи

Казаков Дмитрий Львович

– Ответ смелый, но не умный, – Ивар оторвал кусок от одежды поверженного ацтека и вытер окровавленный меч. – В этом случае мы непременно погибнем, хотя и не сразу.

– Зато вымостим дорогу в Вальхаллу телами врагов! – заявил Нерейд.

– Ты так спешишь к престолу Одина? – Ивар оглядел дружинников, отметил, что в первой стычке обошлись без погибших. – Я бы предпочел выжить.

– Что ты предлагаешь, конунг? – Арнвид смотрел с ожиданием.

– Их не так много, надеялись задавить нас быстро. Пока соберутся все, пока

приготовятся – мы должны попытаться вырваться из города. По дамбе будет сложно, но если захватим большую лодку, то кто сравнится с нами в гребле?

– Пожалуй, никто, – кивнул Ингьяльд.

– Так что сейчас попробуем пробиться к ближайшему каналу. – Ивар бросил взгляд на мертвых ацтеков. – Возьмите у них щиты. Строимся плотно, и помните, что враги вовсе не хотят нас убить! Они жаждут взять каждого в плен и принести в жертву мерзким богам!

Викинги гневно зароптали.

Пока собирали щиты и строились, Арнвид прислушивался к происходящему снаружи. Оттуда доносились злые голоса, что-то топало и лязгало, словно ползла металлическая сороконожка размером с бревно.

– Готовы? – Ивар, расположившийся в центре строя, вскинул меч. – Тогда вперед! Одину слава!

– И его противникам тоже, – пробурчал Гримгельмир, не взявший щита, зато вооружившийся двумя обсидиановыми клинками.

Двери с треском распахнулись, вылетевшая из них группа викингов врезалась в рыхлый строй готовящихся к повторному нападению ацтеков, как каменное ядро в глину. Зазвучали испуганные вопли, брызнула кровь, под сапогами захрустели кости упавших.

Ивар одним ударом снес верхушку щита у воина напротив, вторым вогнал меч прямо в смуглое лицо. Краем глаза увидел, как голова другого ацтека лопнула под ударом Кари, брызнуло алым.

– Строй держать! – рявкнул конунг. Сунувшийся в сторону Нерейд тут же вернулся назад.

Во время первого натиска викинги пробились на десяток шагов, но на них набросились со всех сторон, прибежали новые воины, в стеганых доспехах и с перьями на голове.

– Удавить бы крысу, – просипел орудующий мечом Ивар, глядя на мелькающее в стороне злобное лицо Гравицкоатля.

– Еще… удавим, – пообещал Рёгнвальд, могучим ударом переламывая меч противника.

Медленно двигались вперед, по узкой дорожке, тесня перед собой волну орущих и наседающих ацтеков. Длинные и тяжелые мечи викингов крушили обтянутые шкурами щиты, разбивали непрочные шлемы и протыкали панцири, впивались в плоть с яростью бешеных змей.

Кари работал, точно молотобоец в кузне, его меч покраснел от кончика лезвия до рукоятки. Нерейд рычал, как рысь, Ульв сражался так, словно у него и в самом деле было шесть рук.

Раненые с воем отползали прочь, в заросли, викинги скользили на крови, выпущенных кишках.

– Вот так встреча, клянусь Гунгниром, – Ивар удивленно хмыкнул, обнаружив перед собой Куаутемока.

Отразил его выпад, а ответный удар обрушил на голову, повернув

клинок плашмя. Хрустнуло, треснуло, в стороны полетели перья, глаза молодого ацтека закатились.

Ивар мощным толчком отшвырнул его прочь, чтобы не попал под чужой удар. Ингьяльд махнул клинком вдоль земли, будто косой, очередного врага с воплем унесло в сторону, и обнаружилось, что дальше никого нет. Ивар огляделся, пытаясь найти среди погибших Гравицкоатля, но хитроумный жрец успел сбежать.

– Бегом! – скомандовал конунг. – К воротам!

Руки тряслись, по лицам тек пот, а ноги и вовсе подгибались, но викинги мчались, не обращая внимания на цветущие деревья, мелодично журчащие фонтаны и пение птиц в императорских садах.

– Вот еще враги, – сказал Нерейд, когда открылись ворота и замерший около них строй копейщиков. – Зачем ты, конунг, того парня пощадил? Ведь мог зарубить, я видел.

– Чем он виноват, если у них вся порода такая подлая? – пропыхтел Ивар, пытаясь восстановить дыхание, вскинул клинок. – К бою!

– Одину слава! – проревели викинги.

Воины у ворот, которых было всего десятка три, дрогнули, но не побежали. Ивар двумя ударами обрубил два наконечника копий, присел, избегая удара, а потом прыгнул вперед.

– Руби! – рядом оказался Кари, три копья поразили его в голую грудь, одно сломалось, два других отскочили, как от стены.

– Они каменные! – завопил кто-то из ацтеков испуганно.

– Во имя императора! Сражайтесь! – ответил другой.

Пот заливал глаза, Ивар рубил, почти ничего не видя перед собой, ориентируясь на звук и чутье. От чужих ударов не уворачивался, закрывался посеченным ацтекским щитом.

Потом ткнулся лицом во что-то твердое и шершавое, понял, что это ворота.

– Вынимай засов! – крикнули рядом.

– Сейчас! – Кари вцепился в запирающее ворота бревно, на руках и спине берсерка вздулись чудовищные мускулы.

Засов поддался, полетел в сторону, сшибив двоих ацтеков, что еще оставались на ногах. Ивар толкнул тяжелую, будто скала створку, первым скользнул в открывшуюся щель.

– Свобода! – гаркнул бросившийся за ним Нерейд и осекся.

Главная площадь Теночтитлана была пустынной, но из ведущих на запад улиц выходили отряды воинов, под утренним ветерком колыхались перья на шлемах, блестели лезвия мечей, топоров.

– Да… – сказал Арнвид упавшим голосом. – Тут и ляжем. Хотя я вижу свободную дорогу.

Ивар проследил за взглядом эриля, понял, что смотрит тот в сторону храмового квартала.

– За мной! – конунг сорвался с места еще до того, как понял, что именно будет делать.

С этой стороны воинов не было, лишь у ворот в увенчанной змеиными головами стене суетились жрецы.

Их смели с одного маху, точно вепрь – ограду из тростника, только стукнули упавшие дубины, усаженные обсидиановыми шипами, да полетели наземь клочья черных плащей.