Солнце для холодного неба
Шрифт:
Домой мы пришли в тишине. Отец сразу ушел в спальню, а я за мамой поднимаюсь в свою комнату.
– Почему ты пошла против меня?
– я падаю и хватаюсь за горящую щеку.
Из глаз вырываются слезы и я всхлипываю, прикусывая губу. Больно!
– Думаешь, эти люди, - она показала пальцем в сторону, - лучше знают, что тебе нужно? Они заботятся о тебе?
Снова удар, но уже по другой щеке. Я уже не могла сдержать завывания. Больно! Почему она меня бьет? Что я сделала не так? Я просто сказала свою точку зрения!
– Бестолковая неблагодарная девчонка! Если
Я не произношу ни слова, только держу ладони на своих щеках. Мама была зла, нет, не так, она была в бешенстве.
– С Тсуной захотела учится? Друг важнее матери?
– она схватила меня за плечи и сильно встряхнула.
– Отвечай!
– Н-нет.
Меня отталкивают, и я падаю на пол.
– Ты будешь учится в Мидори, ясно?
Я киваю, чтобы еще больше не провоцировать женщину.
– Чтобы ноги твоей не было рядом с этими людьми!
– от крика я вздрагиваю, но глаза не поднимаю.
– Даже после всего, что с тобой случилось!
Я непонимающе посмотрела на маму. О чем она говорит?
– Думаешь, я не поняла, что на тебя напала собака?
– словно прочитав мой мысленный вопрос, ответила она.
– Именно после той прогулки у тебя появились кошмары. И ты все равно общаешься с ними? Ишь какая...
Мама не заканчивает мысль, лишь выходит из комнаты и хлопает дверью. Ошибка. Я допустила ошибку. Расслабилась. Знала ведь, что будет недовольна, и все равно ответила по-своему.
Поднимаюсь с пола и иду в ванную. Щеки немного опухли от ударов и покраснели. Умываюсь холодной водой и, наклонившись, смотрю, как из-под крана течет струя воды. Действительно расслабилась. Не подумала, что мама сможет связать кошмар с прогулкой.
Но почему мама так против общения с семьей Савад? Разве это плохо идти учится вместе с другом? Или все дело в моей внешности? Я посмотрела на себя в зеркале. Красивая, но не настолько, чтобы из-за этого идти в школу для девочек. Я же не смогу с ними общаться! На первый же день прибью какую-нибудь, а потом дома влетит!
С девочками начала общаться лет в четырнадцать-пятнадцать. Именно они меня оскорбляли и унижали, поэтому я не хотела с ними общаться. Слабые, бесчувственные, высокомерные - до двенадцати лет я только так о них и думала. Потом начался подростковый период - с мальчиками как обычно уже не пообщаешься, но вот проблема в том, что с девочками я не умела общаться. Мне чужды обсуждение модных журналов, каких-то актеров, мальчиков. Я хорошо разбиралась в машинах, в компьютерных играх, например "Stalker" или "Tomb Raider".
Бью рукой по раковине. Как сложно! Не объяснишь же ей свое тяжелое детство! Она мне мать, но ей никогда не понять меня. Да, я всего лишь шестилетний ребенок. С шестнадцатилетним сознанием. Моя жизнь зависит сейчас полностью от родителей, без них мне не выжить. Придется смирятся с выбором родителей лет до одиннадцати, а там уже все будет по-другому. Как же непривычно!
Следующее утро проходило в напряженном молчании. Мама лишь сухо сказала, что мы идем по магазинам собираться к школе и все. В ее глазах я видела огорчение, но уже не было той вчерашней злости. Я не стремилась извиняться - не видела своей ошибки, но и мама то же не видела своей вины. Ударила? Для воспитания, чтобы лучше понимала непутевая дочь. Сколько мы сможем продержаться в таких натянутых отношениях?
На улице мы снова встретились с Иемицу и Тсуной, которые собирались, судя по всему, тоже пройтись по магазинам. Я вежливо поздоровалась, и мама, крепко сжав мою ладонь, отодвинула меня, прикрывая собой. Тсунаеши хотел было что-то сказать, но заметив действия моей матери, остановился. Пришлось просто покачать головой и плотней сжать губы.
Не знаю, как маме удалось отбиться от Савады старшего, но факт оставался фактом - в магазин мы шли сами. Спустя час после походов женщина немного оттаяла, но лишь немного. На людях она была приветливой, улыбалась, общалась со мной, но меня не проведешь. Я достаточно научилась читать по глазам, чтобы понять, что до прощения еще далеко.
Мы купили пару юбок синего цвета, четыре белые рубашки с коротким рукавом и бежевую жилетку. Именно такая форма должна быть по правилам Мидори. Школьных брюк для девочек и девушек не существовало - зимой и летом только юбка.
Спасибо хоть за то, что ее длина была чуть выше колена, а не как у старшеклассниц, чуть прикрывая пятую точку. Неудивительно, что мама хочет отдать в школу Мидори - в такой-то одежде и мне стремно будет ходить.
Без пятнадцати час мы вышли из торгового центра и направились в школу Мидори, подавать документы. Желающих попасть в нее много, поэтому и отправились пораньше. Элитная школа для девочек выглядела впечатляющей. Большие светлые коридоры с хрустальными люстрами, большим парком с фонтанчиком и скамейками. Здесь все было настолько ярко и красиво, что я уже немного пожалела о своих словах, что хочу в Намимори. Намимори - школа попроще, значит и вид будет похуже, а тут прям чувствуешь, что являешься частью элиты.
Возле кабинета под номером восемнадцать была огромная очередь, но поскольку туда заходили три женщины и выходило столько же, то очередь будет двигаться быстро. Ну, должна по идее, а там не знаю. Я пристроилась на краешке скамейки, пока мама стояла вместе с другими женщинами и о чем-то с ними переговаривалась.
Где-то через полчаса подошла наша очередь. Я встала со скамейки и вместе с мамой зашла в светлый просторный кабинет. Возле окна сидели три женщины и смотрели документы. Мы подошли к женщине, сидящей с краю, и мама протянула документы.
– Акияма Саэ, - представила меня Рикана.
– Акияма Саэ? Хм, - женщина пролистала бумаги.
– К сожалению, мы не можем принять вашу дочь.
– Что?
– единогласно удивились мы.
Почему это меня не могут принять? По документам все нормально же. Мамы, стоящие рядом, злорадно улыбнулись. Еще бы не радоваться несчастьям других!
– Понимаете, ваша дочь недавно потеряла память, - начала пояснять причину отказа.
– Это может плохо сказать на обучении, ведь ей придется многое вспоминать.