Солнце для холодного неба
Шрифт:
С его волос и по лицу стекали капли воды.
– Ты...
– пытается возмутиться Тсунаеши, но я его прерываю:
– Чтобы неповадно было так шутить.
– А водой зачем обливать?
– продолжает он.
– Для лучшей работы твоей головы, - сажусь на стул и продолжаю пить чай, будто ничего здесь не было.
Тсуна продолжает стоять и насупленно смотреть на меня. Да-да, так и поверила. Улыбка все равно не сходит с твоего лица и смешинки в твоих карамельных омутах ты не в силах скрыть. И это монстр? Как после этого людям доверять?
Мама
– Тсуне жарко стало, - говорю первое объяснение, пришедшее в голову.
– Да, - поддакивает Тсунаеши и закидывает руку за голову.
Она посверлила нас взглядом и, тяжело вздохнув, села на стул.
– Тсуна, подойди ко мне, - подзывает она мальчика.
– Я, конечно, понимаю, что мне не стоит лезть не в свое дело, но я хочу тебе сказать, чтобы ты не принимал близко к сердцу слова, произнесенные этой, - мама замялась, пытаясь подобрать нужное слово, - женщиной. Знай, ты не такой, ты хороший, умный мальчик, да, Саэ?
– Конечно, - мгновенно соглашаюсь я, наблюдая, как темнеют глаза друга.
– Такие слова не должны оставаться безнаказанными, но я ничего не могу с этим поделать. Я бы перевела вас в другой детский сад, но твоя мама почему-то отказалась, да и времени потерпеть осталось немного, - говорит с сожалением.
Была бы ее воля, она бы в суд подала, но доказать произнесенные слова трудно. Если бы ударила, то никаких проблем бы не было, а так слова детей - это не показания. Тсунаеши кивнул и тихо поблагодарил женщину. Она взамен потрепала его по голове, и отправила нас обоих в мою комнату.
– Саэ, твоя мама удивительна, - произносит Савада, когда мы сидели на кровати.
– Моя мама вообще не обратила на это внимания.
Его голос дрожал, будто он хотел заплакать. Я обнимаю Тсуну и глажу его по голове. Мальчик сначала замер, а потом приобнял меня и захлюпал носом.
– Прости, сейчас я успокоюсь, - он резко вырвался из моих объятий и начал усиленно вытирать слезы.
Я понимала его как никто другой. Сколько раз я приходила домой и плакала от оскорблений своих одноклассников. Внутри все раздирало от обиды и от непонимания такого жестокого отношения. Меня всегда приходили утешать родители, но по словам Тсуны его матери не было дела до проблем сына.
– Поплачь, легче станет, - я погладила мальчика по спине и все равно его приобняла.
– Мама никогда не приходила просто утешить меня, когда было вот здесь, - он сжал футболку в районе груди, - больно. Никогда! Отец постоянно на работе и очень редко бывает дома.
Ему было больно сколько не от обзывания, столько от равнодушия родителей. Тсуна вцепился в меня и плакал, а я просто гладила его по спине.
– Понимаешь, всем плевать на меня! Я чудовище, монстр!
– я лишь сильней прижала Саваду к своей груди.
– Нет, мне не плевать на тебя! Ты не один, Тсуна, у тебя есть я, - тихо говорю ему на ухо, не прекращая поглаживать по голове.
– Саэ, ты не знаешь, почему меня так обзывают, - попытался возразить Савада.
– Повторюсь, мне плевать, что ты сделал. Она не должна была тебя так обзывать.
Очень сомневаюсь, что он убил или зарезал человека. Возможно, подрался с кем-то, но все мальчишки в таком возрасте драчливые.
– Правда?
– слегка опухшие от слез, карамельные глаза недоверчиво смотрят на меня.
– Правда, - отвечаю на полном серьезе.
За эти три дня Савада стал для меня другом. Я не могла объяснить такого доверия к нему, но было просто такое чувство, будто мы знакомы всю жизнь. Я беру его ладонь, накрываю ее своими ладонями и говорю:
– Тсунаеши, обещаю, что бы ни случилось, я всегда готова выслушать тебя и помочь, - я останавливаюсь, а потом добавляю, - и всегда поддержу тебя, что бы ты не сделал.
Тсуна пораженно смотрит на меня и вытирает слезы.
– Правда обещаешь?
– переспрашивает он и в ответ получает кивок.
В его глазах я уже не видела недоверия. Был тот самый взгляд, когда он пользовался пламенем, та самая воля, о которой столько говорили в аниме. Нет, я не про то, когда он с безумным криком "Реборн" бежал сломя голову, а про ту серьезность и решимость в карамельных глазах во время битв.
Тсунаеши начал потихоньку успокаиваться. Он лежал у меня на коленях с прикрытыми глазами, пока я просто гладила его по голове. С виду волосы колючие, а прикоснешься к ним - мягкие. Слегка взъерошила ему волосы, чтобы те побыстрее высохли. Даже скрипнувшая дверь и вошедшая в комнату мама не смогли нарушить идиллию. Савада открыл глаза, но с коленей не встал, как и я не прекратила перебирать ему волосы.
– Дети, я вам чай принесла с печеньем и конфетами, - мама поставила на стол две небольшие чашки и тарелку с вкусняшками.
Мама посмотрела на нас, улыбнулась и, пожелав приятного аппетита, скрылась за дверью. Тсунаеши поднялся с коленей.
– Ты будешь чай?
– спрашивает он.
Я взяла только печенье, к чашке с чаем и не притронулась. Только полчаса назад чай пила, больше уже не могу. Будет в желудке один чай плавать.
– Не-а, я его уже пила. Если хочешь, можешь потом и мой выпить, - отвечаю ему и откидываюсь на кровать с печеньем во рту.
– Угу, - бедный ребенок так проголодался. Вон как жадно печенье с конфетами ест.
Честно, чай с конфетами - очень хорошее средство успокоиться после долгой истерики, да и вообще просто успокоиться. И все же я не могу понять, почему Рэирин его так назвала. Не придумала она это на пустом месте же.
После той истерики Тсуна немного изменился. Нет, мы по-прежнему обсуждали машины, ядовитых животных и другие интересные темы, Савада по-прежнему улыбался, но что-то в нем изменилось. Будто он немного повзрослел. Изменился его взгляд, он стал более серьезным и цепким.