Солнце в рюкзаке
Шрифт:
— Куда бежать? — с готовностью спросил я.
— По окрестностям. Лайн за тобой последит одним глазом. А ты бегай и делай все точно так же, как делал на первой линии, когда нашел нам переход.
— Траву разную руками хватал, — вспомнил я.
— Вот, похватай траву.
Он должен был добавить что-то вроде «не ешь больше ничего в одиночку», но не добавил.
Лайнмен накинул шилдкавер, отметил меня у себя на поле и снова откинул экран. Кивнул мне, мол, беги, и я скрылся.
Поначалу мое внимание притягивали только те грибы,
Зато образовалось время подумать. Я не понимал, почему Квоттербек тянет с дисквалификационным боем. У нас было целое утро и целый день, но он ни словом не обмолвился о том, что я должен доказать свою пригодность к Матчу. Вряд ли он забыл… и наверняка сейчас тем же вопросом задаются Лайнмен и Тайтэнд, и кто-нибудь рано или поздно напомнит ему. Я уже не боялся, но ожидание изматывало. Сложно быть чужим среди своих.
Команда — то, за что стоит держаться изо всех сил, я готов был эти силы приложить, но Квоттербек все тянул…
Я сделал небольшой круг и побежал по спирали, расширяя его.
По пути мне попалось еще одно лесное чудо — дерево, обхватить которое не смогла бы даже вся ночная делегация Волков, если бы им вздумалось взяться за руки и попробовать его обхватить. В трещины коры помещалась моя рука. Выступающие корни я перепрыгивал с небольшого разбега.
Оно было удивительно, это дерево, и с южной его стороны я обнаружил природную лесенку из широких рыжих наростов. Наросты были явно живыми, чуть влажными, но плотными, как пластик. Я поставил на один из них ногу и оценил сопротивление. По всему выходило, что чудо-лесенка выдержит мой вес, поэтому я без колебаний принялся карабкаться наверх, надеясь добраться хотя бы до кроны.
Я про себя отсчитывал метры и, добравшись до двадцати, услышал в наушнике голос Лайнмена:
— Раннинг, с тобой все в порядке? Ты поднимаешься по вертикали.
— На дерево лезу, — ответил я. — Еще метров десять, и станет ясно, был ли смысл.
Лайнмен подумал немного и отключился со слышимым щелчком.
Обычно целесообразность действия просчитывается до начала действия, а не после него.
Об этом я думал, когда летел вниз с дерева. Чертовы наросты меня подвели, а все потому, что ближе к кроне кора дерева стала рыхлой и ненадежной.
Чем ближе к кроне, тем больше шансов увидеть, что дерево сгнило, что его источили множественные зверьки и жучки, что сердцевину выгрызли и заменили трупами насекомых и лесных мышей, что живет оно только благодаря тому, что корни его крепко держатся за землю.
Я смог задержать свое падение всеми возможными способами — хватался за доступные мне ветки и сучья, а еще успел задействовать парашют, который не смог раскрыться. Парашют было жалко. Эта штука вшивалась в наши куртки и являлась одноразовой подмогой на экстренный
Он меня действительно спас, но только тем, что у самой земли раздулся уродливым неправильным пузырем, перевернул меня и утащил куда-то в сторону, а там приостановил об ствол тощей рыжей сосны.
Отдыхая потом под этой сосной, я смотрел на сбросившее меня дерево и ощущал явственный призыв рискнуть еще, а не получится — еще раз и все-таки покорить его вершину.
Мы все такие, иначе бы не считали, что Спорт важнее всего.
Азартные Игроки, взявшие на плечи Солнце. Взявшие на плечи Луну.
Я не хотел бы быть другим. Спасибо правилам Аттама и Фиолетовым Колбам, выпустившим пятерку упорных Раннингов, Раннингов с легким изъяном психики.
После падения в моих руках остались зажаты куски тех самых «ступенек». Я осторожно понюхал — пахло грибами, а мякоть выглядела губчатой, хотя и была очень плотной.
— А грибы обязательно должны расти на земле? — ворвался я в волну Лайнмена.
— Ты в порядке, Раннинг?
Я понял, почему он спрашивает. Если ему был виден вертикальный подъем, то быстрый вертикальный спуск он тоже отследил.
— Да, у меня же шлем… куртка.
— Квоттербек говорит, неси все, что нашел.
Анализатор показал, что моя находка полна веществами, необходимыми для перехода со второй на третью линию. Квоттербек разрезал древесный нарост на равные брусочки и раздал их нам.
Мякоть оказалась горькой, освежающей, я съел свой кусочек и присел возле Солнца, наблюдая, как оно перебирает разноцветные огоньки на своих панелях. Через несколько минут стало невыносимо жарко, и я пошел в глубокую черную расщелину, откуда веяло прохладой.
Открывшийся коридор оказался очень узким, Лайнмен шел впереди, слегка согнув плечи. За ним волочился истерзанный, очень странный кусок мяса. Толком разглядеть его я не мог, но форма была знакомая. Кусок бился о камни, Лайнмен хрипел и кашлял. Я легко обогнал его, как только коридор расширился.
Теперь впереди шагал Тайт, на его шлеме болтался дурацкий кусок заячьего меха, а позади бежала маленькая рыжая лисичка. Он постоянно на нее оглядывался, а она то усаживалась почесать ушко, то принималась копать землю. Тайтэнда я тоже обошел без проблем и оказался прямо за Квоттербеком. Квоттербек нес Солнце.
В темноте оно сияло, как настоящая звезда, и вспыхивало ярче, когда над нашими головами открывались подземные рудные и алмазные жилы.
Квоттербека я обогнать не мог. Он шел ровным размеренным шагом, который невозможно обойти. Каждый раз, когда он ставил ногу на землю, я отчетливо видел — при такой постановке ступни достаточно будет терции секунды, чтобы сорваться с места и набрать максимальную скорость в течение последующих трех.
Позади хлюпало, бормотало и кашляло. Тайтэнд все уговаривал свою лису отказаться от копания нор, Лайнмен тащил за собой несчастное обескровленное мясо.