Солнце в рюкзаке
Шрифт:
Разноцветная толпа кинулась занимать места на бревнах и через несколько минут расселась вся. Теперь мы стояли в центре, а они смотрели на нас блестящими глазами, как большие разноцветные белки, устроившиеся на ветках.
Мужчины — я заметил — были худощавы и легки. Не было ни одного, кто потягался бы телосложением хотя бы с тощим Тайтэндом. Про «рулоны» я ничего не мог сказать. Я не понял, что это, а вот Тайт, видимо, сообразил, потому что смотрел с нескрываемым подозрением. Его перекосило — что-то не нравилось, но
Только Лайнмен быстро пришел в себя — он стоял, сбросив рюкзак и широко расставив ноги, большой и… пустоватый.
Здесь Квоттербек сказал бы — добрый, но, сколько он ни пытался объяснить мне значение этого слова, я так и не понял.
Он говорил — это качество души, а меня все клинило на основных качествах психики… и мы не сошлись во мнениях. Я полагал, что доброта равна отсутствию боевого духа, а он сказал, чтобы я пошел и то же самое повторил Лайну. Я не решился и таким нехитрым способом узнал, что не прав.
Лайнмен стоял, притягивая к себе большинство восхищенных и завистливых взглядов. В своем бронежилете и с «Иглой» за плечами он казался огромным даже мне.
К нам по усыпанной раскиданным зерном дорожке двинулся высокий и совсем высохший Мужчина — у него даже лицо было морщинистым, а щеки впалыми. Масленые черные волосы громоздились на затылке затейливым узлом.
— Они все дети Эбы, — шепнул мне Тайтэнд и тут же обернулся, чтобы посмотреть, не услышал ли Квоттербек.
Квоттербек услышал, потому что смотрел на него не мигая.
Мне стало не по себе, но заодно я расслабился — дети Эбы не могли представлять для нас никакой опасности.
Этот, высохший, безошибочно нашел главного и сложил перед Квоттербеком ладони чашечкой.
Квоттербек сделал то же самое, и тогда высохший выпрямился во весь рост и сказал внушительно:
— В этом сезоне мы болеем за Солнце, потому что Луна не смогла победить Дракона.
Вот так, с места в карьер. Было забавно наблюдать, как он выговаривает такие фразы. Ходячий анахронизм, осознавший плюсы Матча для своего племени.
«Белки» сидели притихшие, но кое-кто завздыхал и завозился.
Высохший обвел их леденящим взглядом.
— Я предоставлю вам кров и пищу, если Дракон будет побежден.
Мы сами могли себе обеспечить кров и пищу на линии, где население болеет за Солнце, но Квоттербек почему-то согласно наклонил голову.
— Дракон большой, — сообщил высохший. — Он убил самого сильного человека команды Луны.
Кому-то не повезло прямо на второй линии…
Поле меняется раз в сезон. Линии отходят назад и перемешиваются. Вводятся новые. В сезон на одном поле играют пять команд. Получается, со своим Драконом эти бедолаги пытались справиться около двадцати лет, и наша команда — это был их последний шанс, потому что
Это вы придумали правила утилизации отработавшей свое техники?
Так вот, не вся она тонет в реках и болотах линий, населенных слаборазвитыми народами.
Мало того что она не тонет в реках, она порой там обживается. Это мы поняли сразу, как только вышли на берег. За нами тащились два соглядатая, призванные зафиксировать гибель Дракона, чтобы потом стало ясно, кормить нас или нет.
Тайтэнд, впрочем, оставил битую утром птицу у костра и строго-настрого заказал ее трогать, так что в случае чего покормимся сами.
Река имела тот самый поганый желтоватый оттенок, как и вода в резервуарах для питья таких машин, как «Прыгун» и «Кошмар», «Верный» и «Медик».
Тайтэнд принюхался и покачал головой. Он не смог сказать, какая именно машина тут обитает.
— Большой, — уважительно сказал наш проводник. — Большой и страшный.
— Без тебя понял, — огрызнулся Тайт, поймав момент, когда Квоттербек занялся анализами воды, запустив несколько капель в тонкую ампулу, вложенную в небольшой приборчик. — Большой-то ясно… но кто он? И что у него там лишнего выросло за двадцать-то лет?..
Лайн позади похрипел немного, настраиваясь, и спросил:
— Раз выжил — значит, из водоплавающих? «Океан» или «Глубина».
— Для «Глубины» и «Океана» тут мелковато, — задумчиво сказал Тайт, и тут Квоттербек подошел к нему слева и показал экран приборчика.
Глаза его сияли, он улыбался.
Я тут же расслабился — если Квоттербек в таком настроении, то почему я должен стоять у дерева и делать вид, что мне не страшно? Мне действительно не должно быть страшно, раз улыбается мой Квоттербек.
Я помню, так хорошо помню… Вот он стоит на берегу желтой от реактивов реки, держит в руке анализатор, и ветер треплет ремешок откинутого на спину шлема, а Тайтэнд удивленно поднимается ему навстречу и тоже начинает несмело улыбаться.
Квоттербек повернулся ко мне и показал экран анализатора. На нем горели столбцы цифр вперемежку с техническими знаками.
— Это «Добрый», — пояснил Квоттербек. — Дружок-спасатель. В воде высокое содержание железа, он приноровился питаться. Эй! — окрикнул он проводника, сидящего на пригорке. — Этот Дракон кого-нибудь из ваших убил?
— Нет, — донесся ответ. — Только лунного человека.
— А как убил?
— Клешней вот так… — Проводник показал на примере сложенных пальцев.
— Ремонтным щупом. Что и требовалось доказать, — сказал Квоттербек. — Он никого не трогает, просто бродит туда-сюда, но обороняться не разучился.
— Надо оставить все как есть, — встрял Тайтэнд. На его щеках снова горело по гневному пятну. — Ни хрена он им не мешает, навыдумывали сказок… А «лунного человека» я и сам бы прикончил.