Сомали: Черный пират
Шрифт:
Но вскоре ветер утих, вернулись обычные ночные звуки. Вокруг не оказалось никого опасного, кто мог бы на меня напасть, и я смог спокойно заснуть. В этот раз мой сон оказался тяжёлым. Даже не думал, что всё может быть так плохо. Не успел я попасть в царство Морфея, как меня выдернули в какой-то храм. Кто выдернул, зачем выдернул, я понял не сразу, а вот то, что выдернул, ощутил довольно явственно.
Храм оказался чем-то средним между готической кирхой и молельным домом баптистов. Везде виднелись странные символы, весьма схожие с масонскими. Всякие пентаграммы, молоты, звёзды и другие знакомые
В центре мрачного зала под высоким потолком стоял алтарь, рядом располагался жертвенный стол с желобами для стекания крови, цепями и прочими атрибутами жертвоприношений. Позади стола находилась необычная арка, что скрывала в тени своих недр огромного позолоченного истукана.
— А, явился, наконец! — тень внезапно расступилась, чтобы явить быкоголового бога.
— Я???
— Ты! Ты пришёл по моему зову.
— Я? С чего бы это? Я не понимаю коровьего языка!
— Дерзишь, букашка?
— Нет, зачем мне дерзить? Я просто недоволен, что вижу тебя в своём личном сне. У нас свобода совести, я в кого хочу, в того и верю. В тебя вот не верю, зачем ты мне снишься? И вообще, хоть букашка, хоть какашка, хоть мочевой пузырь. Мне всё равно, кто ты. Я спокойно себе спал, и вдруг в мой сон залез бык. А не пошёл бы ты…
— Ха, смешно. Дерзишь всё же. Это от страха, так бывает с некоторыми человеческими животными. Я ведь могу испортить тебе ежедневный сон своими посещениями, пока ты не сойдёшь с ума. Ты будешь мучиться в кошмарах, будешь каждый раз дрожать от страха передо мной и бояться наступления ночи. Я силён, не то что твой покровитель Ящер. Он ничтожество по сравнению со мной. Мне до сих пор поклоняются люди и приносят жертвы. Вот, посмотри, жертвенная кровь совсем свежая.
Я посмотрел. Действительно в мире ещё полно скотов, но это не вызвало у меня удивления.
— И что? Мало ли уродов живёт в этом мире? Для меня Ящер скорее друг, чем покровитель. Он меня вытащил с того света, он, а не ты! Да и что можешь предложить мне ты?
— О, вот это уже другой разговор. Я многое могу. Что ты хочешь? Женщин, денег, власти?
— А что можешь?
— Я всё могу, но ты любишь власть. Я могу тебе её предложить. Ты станешь главным куратором Африки. С тобой будут говорить на равных лидеры белых государств. Конечно, ты будешь у них в подчинении. Но зато здесь у тебя будет в руках почти абсолютная власть. Ты слышишь? Ты будешь повелевать всеми неграми на континенте, а подчиняться лишь десятку человек. Как тебе?
— Маловато будет! Я хочу стать императором Африки.
— Императором Африки? Нет, ты станешь её главой, но императором никогда, в том смысле, в котором ты это понимаешь. Моя паства не пойдёт на этот вопиющий шаг. Каждый должен знать своё место, и это место возле...
— Параши?
— Нет, это место стоять рядом с теми, кто управляет миром. Ниже их, но вместе с ними.
— Понятно. Очень заманчиво, но нет.
— Подумай, ты сможешь овладеть всей Африкой!
— Угу, я тебе верю. Вот верю и всё, но согласиться на твоё щедрое предложение никак не могу, не моё. Стану президентом Сомали и успокоюсь на этом. Да и вообще, зачем я тебе нужен?
— Мне нужны жертвы, как можно больше жертв. В Африке идёт война, и только там я получу желаемое.
— Война идёт и в Афганистане.
— Там у меня всё решено. Но ещё больше я могу получить здесь. Негров много, и они жестоки, тебе ли это не знать, белая душа?
Пожать плечами во сне я не мог, поэтому промолчал.
— Так что ты решил?
— Я решил отказаться от власти, стану обычным негром и буду жить в своей лавке в своё удовольствие.
Быкоголовый ощутимо набычился, его глаза налились кровью, голова опустилась, наставив на меня великолепные рога.
— Ты издеваешься надо мной? Надо мной, над Баалом! Самым могущественным богом на земле! Даже христианская и мусульманская вера не смогли заставить моих адептов отречься от меня!
— Хочу домой! Сгинь нечистый. Сгинь! Христос воскресе! Аллах велик! Не верю я в тебя, уж извини.
— Ах, ты ж!
Огонь пыхнул из ноздрей Баала, жаркая волна пламени мгновенно окутала меня и унесла прочь, и я очнулся. Вокруг стояла тишина. Часа три утра, до рассвета ещё далеко, и вокруг царила африканская ночь. Я встряхнул головой и вытер со лба обильный пот.
Вот приснится же всякая хрень. А этот Баал — скотина ещё та, говядина несвежая, гад ползучий. Нет, последнее больше про Ящера, чем про него. Этот скорее козёл парнокопытный, ну, или непарнокопытный. В следующем сне надо Ящеру пожаловаться на эту тварину рогатую.
Тьма всколыхнулась, и в уши проник бестелесный шёпот, что принёс вечер.
— Я уберу его, не переживай.
— Убери, убери, — ворчливо согласился я.
Проверив автомат, что лежал у меня в руках, я поставил его на предохранитель, чтоб ненароком не выстрелить в себя, и тут же уснул. Наутро я снова продолжил свой путь. Нудный и весьма проблематичный путь. Этот велосипед меня уже задолбал, но бросать его жалко. Должен он ещё мне пригодиться, а то ноги ломать придётся даже на шоссе.
Постепенно я продвигался к своей цели, пока в один из дней не понял, что я стою уже на земле Сомали. Одну часть своей задачи я выполнил. Теперь добраться бы до ближайшего селения и купить еды. Она стремительно заканчивалась, а охотиться тут несколько затруднительно. Ну и ладно, доберусь как-нибудь.
В конце концов, я доковылял до местности, где можно было пересесть на велосипед, и начал спускаться с высокогорья. Оседлав своего «скакуна», я снова закрутил педали. Людей не было видно, так никого и не встретив, я ехал сутки, потом ещё одни и только на третьи выехал на караванную тропу. Тропа оказалась основательно утоптана, и я спокойно поехал по ней в сторону побережья. Муки мои ходьбы пешком на этом почти окончились.
Сейчас я уже не жалел, что тащил за собой велосипед. Через сутки я выбрался на шоссе, что вело в Сайлу.
Ещё на караванной тропе мне удалось встретить людей, которые подсказали путь. Не обошлось и без эксцессов, но мой верный товарищ и брат — пистолет Мамба — всегда решал все вопросы в мою пользу. Просто пара выстрелов из него автоматически принуждали к миру любых оппонентов, чаще всего вооружённых лишь ножами.
Сайла встретила меня обычным гомоном портового города. Город хоть и был мелким, но порт в нём присутствовал. Пусть и не такой, как в Джибути, но всё же…