Сомнамбулист
Шрифт:
Он вяло улыбнулся, и великан ответил ему мрачным кивком.
— Я вчера видел Спейта. Выглядел он прилично. Не в прямом смысле прилично. Но совсем как прежде, почти.
Сомнамбулист драматически пожал плечами.
— Я провел эти дни в Архиве. Раскопал довольно много интересного насчет мадам Инносенти.
Великан укоризненно глянул на него с видом надутого ребенка, отказывающегося есть овощи. Тем не менее мистер Мун продолжал:
— Похоже, она не до конца откровенна с нами. Настоящее ее имя Энн Бэгшоу. До того
Сомнамбулист потянулся за доской. Эдвард облегченно выдохнул. Наконец-то ему удалось добиться хоть какой-то реакции. Через несколько секунд он прочел:
ОПЯТЬ ПОЙДЕМ К НЕЙ
— А, да. Хорошо. Мистер Скимпол уже устроил нам приглашение на ее очередное суаре. Это будет завтра. Возможно тогда все и прояснится.
Сомнамбулист осушил последний стакан молока, забрал мелок и доску и с тяжеловесным достоинством поднялся на ноги.
— Так ты поедешь завтра со мной? — с надеждой спросил Едвард.— На сеанс?
Великан, напустив сердитый вид, направился к себе в апартаменты. После пожара они не жили больше в одной комнате. В таких отелях не бывает двухъярусных кроватей.
Утро началось с неуклюжего примирения. Сомнамбулист нацарапал на доске некое подобие извинений, а мистер Мун выразил то же самое, прибегнув к словесной форме. И вот, в некоем подобии перемирия они после ланча прибыли в Тутинг-Бэк.
Мадам Инносенти ждала их на пороге обшарпанного дома.
— Джентльмены, — расплылась она в улыбке, — как я рада, что вы снова пришли к нам!
Мистер Мун поклонился и вежливо поздоровался:
— Здравствуйте, миссис Бэгшоу.
Женщина оцепенела, и Эдвард заметил, как тень страха скользнула по ее лицу. Как бы то ни было, она почти тотчас же снова взяла себя в руки и проводила их в дом с таким видом, словно ничего особенного и не случилось. В коридоре, по пути к помещению, где проводились сеансы, их перехватил муж мадам Инносенти. Вынырнув откуда-то из полумрака, джентльмен воззрился на гостей с откровенной враждебностью. Скорее всего, он подслушал разговор на крыльце.
Сеанс проходил точно так же, как и в прошлый раз. Мистер Мун даже узнал знакомые лица — Эллиса Листера и вдову Эрскин. Вместе с ними пришли пожилая пара и невероятно мрачный мужчина, оплакивающий жену. Другими словами, обычный парад неудачников и обманутых, жаждущих утолить собственные невзгоды участливым воркованьем и приятными пустыми словами хозяйки.
После получаса бессмысленной вежливой болтовни, рукопожатий, представлений, чая и печений начался сеанс. Так же серьезно, как и прежде. Мадам Инносенти села во главе стола, быстро перешла на голос Коркорана и принялась выдавать те же туманные, искусно изложенные послания из мира духов. Вначале она обратилась к миссис
— С кем вы желаете говорить? — спросила она знакомым щепетильным тоном испанца.
— С моим мальчиком,— усталым и тонким голосом ответила миссис Эрскин.— С моим маленьким сыном Билли. Ему было шестнадцать, когда он умер.
— Билли? — прошептал Коркоран.— Билли? Есть ли среди духов Билли Эрскин?
Пауза. Затем вполне предсказуемое:
— Мама?
Инносенти сумела довольно сносно изобразить молодой мужской голос, ломающийся и неуверенный.
— Билли? — позвала миссис Эрскин со смесью боли и надежды.— Билли, это ты?
— Мама! Почему ты только сейчас пришла ко мне? Я здесь так давно. Я ждал.
Миссис Эрскин всхлипнула.
— Прости меня, Билл. Ты можешь простить меня?
— Ты скоро ко мне придешь? Здесь тепло и уютно. Тебе тут понравится, мама, я знаю.— Голос стал жалобным, плаксивым.— Но что с тобой случилось, мама? Ты кажешься такой старой...
Эрскин снова всхлипнула, и мадам Инносенти прошептала:
— Мама, я люблю тебя.
Этот разговор продолжался, как показалось мистеру Муну, нескончаемо долгие часы, и он чуть было не погрузился в легкую дрему, когда вдруг услышал собственное имя.
— Мистер Мун? — произнесла мадам Инносенти голосом Коркорана.
— Сеньор,— ответил Эдвард.— Как приятно снова с вами встретиться.
— Хотелось бы мне сказать то же самое. Но прошло семь дней, а вы ни черта не сделали.
— Я был занят.
— Пройдет чуть больше недели, и город запылает, а вы ничего не сделали, чтобы предотвратить это! Духи в страхе, мистер Мун! Лондон в великой опасности.
— Мне все так говорят.
— Хонимен был только крючком. Вы проглотили наживку и даже не поняли этого. Вас использовали.
— Я слушаю.
— Под землей.— Тон Коркорана стал более убедительным.— Опасность под землей.
— Опасность?
Мадам Инносенти выгнулась. Мистер Мун и Сомнамбулист ощутили, как ужасно задрожали ее руки, словно по ним бежала незримая сила.
— Гибель города близится, — возвестила она, стуча зубами.— Заговор против вас. Камни трескаются. Спящий пробуждается.
Несмотря на собственный скепсис, Эдвард чувствовал себя околдованным.
— Что вы имеете в виду?
— Скимпол — пешка. Цель — вы. И вы будете виноваты во всем.
Мы с мистером Муном долго обсуждали предупреждение мадам Инносенти. Конечно, оно звучало ожидаемо смутно и с претензией на тайное знаньице, но оказалось чудовищно точным во многих ключевых моментах. Эдвард некоторое время оспаривал его достоверность — думаю, скорее, чтобы убедить себя, а не меня,— утверждая, будто большую часть сведений она могла вытянуть из Скимпола, Листера или кого там еще из их шпионской братии. Но в конце концов мы оба были вынуждены признать, что мадам Инносенти могла и не притворяться.