Сомнению всегда найдется место

Ребони Ирина

– Ну, говори, что тебе нужно.

К этой встрече я подготовилась основательно, так что достала из сумочки распечатанную из Интернета анкету и сообщила, что я социолог. Мы проводим опрос одиноких пенсионеров в этом районе, сказала я. Компьютер случайным образом выбрал двадцать кандидатур, которые мы и собираемся опросить.

– А зачем? – задала она вполне резонный вопрос.

– Местные власти хотят знать все ваши нужды, – я сказала это деловым тоном, не желая вникать в подробности. Этой старушке палец в рот не клади.

Мой ответ ее удовлетворил, и больше она меня не перебивала, отвечая на вопросы даже с удовольствием, видимо, уже давно никого не интересовала ее жизнь. Она приехала

в Питер в пятидесятые годы из Псковской области. Работала на фабрике, потом вышла замуж, у них родился сын. Только вот с мужем ей не повезло, он несколько раз попадал в тюрьму. Уж больно горяч был, с ноткой восхищения сказала она. Чуть что – сразу в драку, а силушка у него была, дай бог каждому. Однажды так огрел своего противника, что тот чуть богу душу не отдал, за что он и угодил в тюрьму в первый раз. Там у него появились дружки и – пошло-поехало. Так и умер в тюрьме. А сынок выдался весь в отца, тоже на воле подолгу не задерживался, да и ее по миру пустил. Она ведь, как вышла на пенсию, свою квартиру, которую получила от фабрики, на дом в деревне поменяла. Так вот, как-то сын приехал с дружками, и устроили они там пир горой. Сил не было на это смотреть, она и уехала к подруге в Питер погостить, а когда вернулась, то вместо дома нашла пепелище. Сын куда-то сгинул, а у нее не было денег заново отстраиваться, вот она и вернулась в город, где по совету подруги устроилась дворником, так и в эту квартиру въехала. Почти пятнадцать лет в этой должности отработала, но три года назад пришлось уволиться – почки стали болеть, постоянно опухает, да и ноги еле ходят.

– А как же сын? – поинтересовалась я.

– Сын… через несколько лет объявился, письмо написал из тюрьмы. Мама, пришли то, пришли это…

– А где он сейчас?

– Помер. Два года уже прошло.

Я поинтересовалась внуками, но она в ответ равнодушно сказала:

– Да кто же захочет детей рожать от такого обормота?

Во время разговора у нее ни разу не выступили слезы, она рассказывала будто не о своих близких, а о ком-то чужом, наверное, все уже давно отболело. А у меня пропали надежды на то, что через своих родственников Лидия Кирилловна как-то связана с преступным миром.

Покончив с ее биографией, я осмотрела квартиру, хотя там и осматривать-то нечего: маленькая комнатка с подслеповатым окошком, кухонька с носовой платок и крошечный туалет. Потом поинтересовалась, есть ли у нее телефон. Она сказала, что в свое время об этом не побеспокоилась, а теперь это ей не по карману.

– Ну, как же! – вскричала я. – А если врача вызвать или скорую помощь!

– Обойдусь, – проворчала она. – Соседей позову.

Я стала объяснять, что мобильный телефон даже лучше. Можно купить подержанный аппарат, а ведь подключить – так просто!

– Да знаю я, как это делается, – проворчала она. – Гришка как-то попросил мой паспорт, чтобы этот мобильник себе подключить, а то у него и мобильник, и паспорт украли, но я свои документы никому в руки не даю, так что сама с ним отправилась, а он мне за это потом кран починил.

Ну вот, хоть что-то замаячило на горизонте. Надо бы побольше узнать про этого Гришку, но как бы ее не вспугнуть. Впрочем, наша долгая беседа дала свои плоды: Лидия Кирилловна мне доверяла, и никакие вопросы ее не настораживали. Так я выяснила, что Гришке где-то около сорока, он живет один в коммунальной квартире, любит выпить, но руки у него золотые: может починить что угодно и рисовать умеет, раньше афиши малевал, сказала она, а теперь вроде в какой-то фирме работает – почти не пьет и одевается хорошо. А обратился он именно к ней за помощью в покупке телефона потому, что они вроде как друзья. Раньше частенько вместе выпивали, не смущаясь сказала она, квартира-то у меня отдельная.

Сейчас не пью, почки не позволяют, а раньше…

Я сделала несколько пометок в анкете, поблагодарила ее и поднялась.

– Тебя как зовут? – спросила она напоследок.

– Нина.

– Очень хорошее имя, мою сестру так звали, царствие ей небесное.

Поездку на Разъезжую нельзя было назвать очень удачной, но и бесполезной она не была, хоть какая-то зацепка появилась. Теперь предстояло узнать об этом Гришке всю подноготную. Пока же не было ничего кроме имени и приблизительного адреса. Лидия Кирилловна упомянула, что он живет в соседнем подъезде на втором этаже. Я сверилась со списком возле подъезда, так что известен примерный номер квартиры – 18 или 19. Надеюсь, там не слишком много Григориев живет.

На обратном пути я заскочила в кафе и перекусила, так что появилась в офисе полная сил и энтузиазма. Макс пребывал не в лучшем настроении, да и выглядел кое-как. На нем были потертые джинсы и футболка, видимо, воспользовался потайной дверью и наведался во флигель, чтобы переодеться. Я отчиталась о своей поездке, а потом поинтересовалась по какому случаю он так принарядился.

– Пойду горничную охмурять, – сказал он. – Лесовский упомянул, что Ларионов прислугу не менял, авось что-нибудь из нее вытяну.

– Бедная девушка, – посочувствовала я.

Макс хмыкнул и, помахав мне рукой, удалился. Я сразу же взялась за дело. Позвонила в жилконтору и под благовидным предлогом, который долго выдумывала, узнала фамилию Гришки. Григорий Аркадьевич Маслов, тридцати восьми лет от роду, проживал в восемнадцатой квартире. Других Григориев ни в восемнадцатой, ни в девятнадцатой квартире не было. Затем последовал звонок в милицию, где у нас было много знакомых. Выяснилось, что Григорий Аркадьевич Маслов в обозримом прошлом паспорт не терял. Я с удовольствием потерла руки: значит, он оформлял мобильник для кого-то другого, а если сам не захотел светиться, то этот «другой» наверняка какая-то темная личность. Зачем Андрею такой знакомый? Это был один из множества вопросов, на которые предстояло ответить. Позвонить в налоговую, чтобы выяснить место работы Маслова, я не успела, рабочий день у них закончился. А у меня?

Я решила, что и с меня на сегодня хватит. Макс не звонил, видимо охмурение горничной в полном разгаре, так что я выключила все устройства, поставила офис на сигнализацию и отправилась домой. Вечер был тихим, теплым и светлым, мне показалось, что и лица у прохожих просветленные. Люди, как и прочие представители животного мира, очень зависят от окружающей среды, а сегодня окружающая среда была что надо, и я ощущала это каждой своей клеточкой. Однако, когда вошла в свой подъезд, благостное и светлое настроение почему-то меня покинуло. Вдруг дошло, что радоваться нечему, меня ждет одинокий унылый вечер со скучными домашними делами, которых изрядно накопилось за последние дни, а потом, когда с ними расправлюсь, телевизор или книжка. Сколько таких вечеров было и сколько еще будет? Мне стало жаль себя до слез, и я решила убежать в одно из своих самых любимых воспоминаний.

В тот день я сдала последний выпускной экзамен, и мы с Олегом отправились ко мне на дачу, прихватив торт и шампанское. У Олега сессия закончилась накануне, и он успешно перешел на второй курс Академии Лесгафта. Мама уже ждала нас, а вскоре и папа подъехал. Мы сидели в саду, пили шампанское и мечтали о будущем. Затем родители пошли спать, а мы отправились к озеру, которое было километрах в четырех от нас. Там… Я вдруг представила лицо Олега, но не того, юного и влюбленного, а нынешнего, с мерзкой усмешкой произносящего: «Жирного карася подцепила», и поняла, что ни одно воспоминание, связанное с ним, больше не принесет мне радости и покоя.