Сон наяву.

Павел Чук

Эти два дня они провели в подвале. Практически не выходя из него. В основном спали, иногда кушали консервы, поглощали таблетки с йодом, запивая компотом из банок. На третий день, выбравшись из подвала, они обнаружили пасмурное небо в больших «тучных» облаках. Солнце практически видно не было. Обычный пасмурный день. Только вокруг на горизонте зарево от пожаров, кругом дым и пепел. Но их дачный посёлок оставался практически нетронутым. Осмотрев окрестности, пришли к выводу, что скоро пойдут в эти края беженцы.

Только сейчас стало заметно, что Степан Николаевич за эти несколько дней очень сильно «сдал», прям, резко постарел, осунулся, морщины стали выразительными, и взгляд безумно уставшего человека. Под вечер ему стало плохо, он не вставал с кровати, только лежал и смотрел в потолок. Михаил не знал что делать, он не медик, не специалист в этом. «Скорая помощь» в таких условиях точно не приедет, да и не дозвониться. Связь полностью отсутствует. Соседей нет, или разбежались или ещё сидят, попрятавшись у себя в домах.

– Михаил, - хриплым тихим голосом позвал Степан Николаевич, - всё, моё время пришло. Я вот лежал и думал. Тебе надо забрать рукопись. И перепиши произведение заново. Тебе не надо писать в этом жанре, - ухмыльнулся он, - пообещай мне, что исполнишь мою просьбу.

– Степан Николаевич, вы бредите, - стал говорить Михаил, - какая рукопись, какой роман, что у нас твориться вокруг вы же сами видели. Мне до неё почти двести вёрст идти. Да и поправитесь вы, сейчас чай наведу, я тут у себя в аптечке в машине кое-какие таблетки нашёл. Ещё в дальнюю поездку себе собирал. Тут у меня и сердечные и всякие обезболивающие есть. Вы не волнуйтесь, поставим вас на ноги. А там и дальше думать будем, что делать.

– Нет, Миш, пора мне, чувствую, что скоро. Ты все-таки выполни мою просьбу. Не отказывай старому человеку, - сказал Степан Николаевич.

Михаил ничего не стал отвечать, он сам понимал, что Степан Николаевич уже смирился со смертью и не борется за свою жизнь.

На следующий день Степан Николаевич умер. Тихо, во сне. Похоронив его во дворе дома, Михаил сел за стол, помянул своего друга парой рюмок «чемергеса»<a href="#" name="_ftnref5" title="">[5]</a> и стал думать, как быть дальше. Оставаться здесь одному, да и ещё ждать, пока придут беженцы, не вариант. Он один, а их будет много, просто не справится, тем более люди сейчас, как он понимал, злые и готовы на любые действия, чтобы продлить свою агонию. Ещё его волновала последняя просьба умирающего, почему он просил его пойти за рукописью, переписать её?

Так он пробыл в доме Степана Николаевича ещё один день. Погода не улучшалась. Серость, пыль, пепел не могли развеять даже поднявшийся сильный ветер. Несколько раз за день шёл дождь. Михаил, как только мог, закрыл все окна и замазал щели, окон. Старался не выходить из дома без какой-либо надобности. То есть совсем не выходить. Пища и вода у него была в доме. Точнее не вода, а компот. Очень много банок компота, это как рассказывал дядя Степа, ещё его жена делала заготовку, так и осталось с того времени.

Решив, что оставаться здесь больше смысла нет, он, собрав нехитрый скарб, сделав запас пищи и питья, Михаил, раздобыл автомобильный атлас, и стал прорабатывать свой маршрут. Надо идти на восток. Но это далеко и неизвестно, что его ждёт на пути. Оружия у него нет, так, пара кухонных ножей и топор. Вот и все его оружие. Подумав ещё некоторое время, Михаил, все-таки решил сначала вернуться за рукописью в деревеньку, где её оставили Маша и Дима.

До нужного места он планировал добраться максимум за неделю. Всего-то чуть меньше двухсот километров. Но для неподготовленного человека, тем более, когда вокруг творится, черт знает что, это оказалось смелым планом.

Первые трудности начались с выхода на трассу. Поток людей идущий, едущий, плетущийся кто на чем. Большинство на велосипедах и мопедах. Большие автомобили Михаилу не встречались. Только пару раз военные и пожарники, на своей технике разогнав всех, промчались по дороге ни чего, не объяснив, просто не замечая толпы людей. Михаил шёл в противоположную сторону от основного потока людей. На него смотрели «косо». Несколько раз подходили группы крепкого вида парней с явным видом поживиться с его скарба. В первый раз их спугнули военные, а второй раз ему удалось убежать.

Теперь он шёл не по дороге, а параллельно её на расстоянии примерно километра. Трудность возникла ещё при пересечении рек. На мосты он идти не решился. Они были или взяты под охрану неизвестными людьми с оружием, или разрушены, что вносило свою лепту в его продвижении к цели. Приходилось искать или брод или лодку. Благо дома были в основном покинуты. Сильные пожары сами собой прекратились. Свою лепту внёс, ливший не переставая несколько дней дождь.

В одном из селений Михаилу пришлось остаться на несколько дней. Его состояние сильно ухудшилось. Вялость, слабость, металлический привкус во рту. Желудок отказывался принимать пищу. Его рвало. Ломило кости, дёсны кровоточили.

До цели оставался примерно день пути. Отлежавшись и собрав последние силы, Михаил, двинулся дальше. Он уже не скрывался. Шёл налегке. Встречный поток людей уменьшился. Встречались только такие же больные и обессилившие. Но Михаил все шёл и шёл, исполняя последнюю волю своего друга.

С большим трудом, уже на закате дня ему удалось отыскать тот дом, в котором проживали Маша с Димой. Он покосился, крышу сорвало, но стены устояли. Найдя ключ в условленном месте, он вошёл внутрь. В комнатах был беспорядок. Отсутствие света и плохое состояние мешали быстро найти то место, где запрятаны тетради. Обнаружив в ящике стола несколько свечей, Михаил обрадовался. Ему удалось отыскать рукопись, но сил совсем не оставалось. Михаил перелистал тетрадь. Нашёл свободные страницы и начал писать. Руки совсем не слушались, огрызок карандаша постоянно норовил выпасть из дрожащих пальцев, но он все писал и писал, иногда проваливаясь в забытьё.