Сон разума
Шрифт:
– Спасибо, Ромель… – прохрипел он, меняя напитавшийся кровью тампон.
Минут через десять, обработав собственные раны, Андрей застегнул посеченную броню и без сил прислонился спиной к каменной кладке. В его пальцах, кое-как очищенных от крови, была зажата сигарета.
– Спасибо, Ромель… – повторил он, глядя на карлика, который собирал обратно в пакет остатки перевязочных средств. – И все же кто ты?..
– Воин… – упрямо и односложно ответил тот, не отвлекаясь от своего занятия.
Кречетов затянулся,
Мысль обожгла. Она давно топталась где-то на пороге сознания, но ясна сформулировалась лишь сейчас, когда схлынуло адское напряжение неравного боя…
– Сними свой балахон, – спокойно попросил Андрей.
Ромель вскинул на него взгляд горящих глаз.
– Зачем? – Ему явно не понравилось подобное требование, и он ждал объяснений, застыв в напряженной позе с очередной стерильной упаковкой в маленьких, почти бессильных руках.
– Я хочу видеть, кто ты, – сохраняя прежний спокойный тон, произнес Андрей.
После его слов наступила неловкая пауза, затем стерильная упаковка с глухим шлепком упала на каменные плиты, а карлик, не произнеся ни звука, вдруг передернул плечами, так, будто его неожиданно ударила судорога, и ветхая одежда, всколыхнувшись от этого движения, вдруг соскользнула вниз, распластавшись кучей бесформенного тряпья.
Андрей вздрогнул от неожиданности и застыл, подавшись вперед, забыв о прикуренной сигарете, – первые несколько секунд он мог лишь немо, потрясенно смотреть на полупрозрачное, дымчато-сиреневое нечто, отдаленно копирующее маленькую человеческую фигурку.
Сквозь тело Ромеля был смутно виден фрагмент стены, а перчатки, которые не упали вместе с остальным тряпьем, казалось, висели в воздухе, словно завершающий штрих этого бредового видения, призванный свести с ума любого здравомыслящего человека…
Действительно, стоило признать: шок, который испытал Андрей, был не сравним с теми чувствами, что возникали у него при встрече с фантомными созданиями на Земле или несколькими днями ранее на Элио. Те энергетические призраки появлялись внезапно, необъяснимо и вызывали однозначное ощущение опасности, которое глушило все остальные чувства.
Теперь все складывалось иначе. Андрей смотрел на полупрозрачную, дрожащую, размытую по краям, струящуюся, словно знойное марево, фигуру и понимал, что ошибался в своих оценках, именуя подобных существ термином «призрак». Все обстояло намного сложнее, и…
– Это действительно был ты?! – потрясенный взгляд Кречетова сместился к смутным контурам опрокинутой зенитной установки и растерзанного мумифицированного тела, чьи останки Ромель заботливо собрал и сложил у стены.
Вечерние сумерки уже укрыли дальнюю часть площадки бастиона, но картины, врезавшиеся в память, заставляли воображение живо дорисовывать недостающие детали…
– Да, – раздался в ответ шелестящий шепот, исходивший от дрожащей сиреневой дымки. В его интонациях слышалось нечто сродни дуновению неизбывной тоски, которую это существо пронесло не через одно десятилетие…
Сумасшествие… Андрею казалось, что его разум внезапно низвергли с прочного пьедестала и он, потеряв опору, падает в бездну, роняя по пути обрывочные мысли…
– Я
– Твой разум спит, – внезапно дошел до его слуха шелестящий голос Ромеля. – Ты существо не нашего мира.
– Почему ты повторяешь одно и то же?! – встрепенулся Андрей, вновь открывая глаза. Его сознанию по-прежнему было не за что зацепиться, зрительный образ не давал ничего, кроме шокового состояния…
Пришлось заставить себя смотреть на сгусток энергии, обладающий гротескными чертами гуманоидной фигуры. Андрей ведь прекрасно знал, что Ромель может не только статично висеть в сантиметре от каменного пола, но и думать, разговаривать, двигать предметы в меру своих ограниченных возможностей… И все равно в душе Андрея не нашлось однозначного ответа на элементарный вопрос: бредит ли он или перед ним действительно то существо, что не раз и не два помогало ему во время неравной схватки с воинами Храма?..
Сознание молчало. Видимо, это и был тот самый Сон Разума, о котором так настойчиво толковал Ромель.
Андрей не понимал этой реальности и потому не мог воспринимать ее.
Нужно было примирить свой рассудок с данностью, поэтому Кречетов продолжал через силу смотреть на призрачную фигуру, и, как ни странно, по прошествии какого-то времени ему действительно стало легче. Оттого, что энергетический сгусток по-прежнему сохранял стабильность, Андрей понемногу начал успокаиваться, все четче осознавая, что перед ним скорее неразгаданное физическое явление, нежели плод воображения контуженого разума.
– Откуда ты знаешь, что я не могу воспринимать твой мир, Ромель? – спросил Андрей, нарушая затянувшуюся паузу.
– Я вижу, – ответил прежний шелестящий голос. – У тебя необычное тело. Твои мысли не здесь…
– Из-за того, что я ранен? – попробовал уточнить Кречетов, не понимая, что пытается втолковать ему карлик.
– Не плоть… – Дымка досадливо всколыхнулась. – Как я.
– Энергия?! – полуутвердительно предположил Андрей.
– Да. – Ему послышался облегченный вздох. – Могу я одеться? – спросил Ромель, которого явно угнетала демонстрация своего истинного обличья.
Андрей кивнул, запоздало извиняясь этим жестом. Его можно было понять – потрясение от увиденного еще не прошло, а последние слова Ромеля вновь требовали объяснений.
Через какое-то время Андрею пришлось с досадой признать, что его психика и разум не обладают такой степенью гибкости, чтобы однозначно и верно истолковывать скупые, почти всегда односложные фразы маленького существа…
– Объясни мне, Ромель… – Он вспомнил про сигарету, которая уже дотлела, обжигая пальцы, и прикурил от нее новую. – Объясни мне… – Кречетов запнулся, не в силах подобрать точной формулировки вопроса. – Как это произошло с тобой? – наконец произнес он.