Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL.
Шрифт:
– Не стоит об этом говорить, – помолчав, ответил Ли Гуй. – Иначе можно рассорить всех братьев.
– Он – племянник жены Цзя Хуана из дворца Нинго, – поспешил вмешаться Минъянь, стоявший снаружи под окном. – Подумаешь, важная особа – пугать нас вздумал! Жена Цзя Хуана приходится ему теткой по отцовской линии. А его тетка только и знает лебезить перед всеми! Недавно на коленях ползала, умоляла вторую госпожу Фэнцзе денег ей занять под залог! Глаза бы не глядели на такую госпожу тетушку!
– Вот щенок! – прикрикнул на него Ли Гуй. – И это ему известно! Даже успел разболтать!
– А я-то думаю, чей он родственник! – холодно усмехнулся Баоюй. – Оказывается, племянник жены Цзя Хуана! Сейчас поеду и расспрошу ее!
Он велел
– Вам незачем утруждать себя, господин, – произнес сиявший от удовольствия Минъянь, собирая книги. – Я сам разыщу ее, скажу, что старая госпожа хочет кое-что у нее спросить, найму коляску и привезу ее. Разве не лучше будет поговорить с ней при старой госпоже!
– Ах, чтоб тебе сгинуть! – цыкнул на него Ли Гуй. – Смотри, вышвырну тебя отсюда, а потом доложу старой госпоже, что это ты подстрекал старшего брата Баоюя! Насилу удалось прекратить драку, а ты хочешь снова ее затеять! Всю школу вверх дном перевернул, но вместо того, чтобы загладить свою вину, сам лезешь на рожон!
Минъянь прикусил язык и не осмеливался больше произнести ни слова.
Цзя Жуй больше всего опасался, как бы скандал не получил огласки, – он чувствовал за собой вину. Поэтому, проглотив обиду, он принялся уговаривать Цинь Чжуна и Баоюя остаться. Те долго упорствовали, но в конце концов Баоюй сказал:
– Хорошо, мы останемся, но пусть Цзинь Жун попросит прощения.
Цзинь Жун и слышать об этом не хотел, тогда Цзя Жуй, потеряв терпение, стал принуждать его силой. Пришлось вмешаться и Ли Гую.
– Ведь это ты все затеял, – говорил он Цзинь Жуну. – Представляешь, что будет, если ты не попросишь прощения?
Цзинь Жун сдался, почтительно сложил руки и слегка поклонился Цинь Чжуну. Но Баоюй требовал земного поклона.
Цзя Жуй потихоньку уговаривал Цзинь Жуна:
– Вспомни пословицу: «Не лезь на рожон – проживешь без хлопот»!
Послушался ли Цзинь Жун его совета, вы узнаете из следующей главы.
Глава десятая
Итак, Цзинь Жун долго упорствовал, но в конце концов сдался и отвесил земной поклон Цинь Чжуну. Лишь после этого Баоюй успокоился.
Вскоре все разошлись. Цзинь Жун чем больше думал о случившемся, тем сильнее его разбирала злость.
– Этот Цинь Чжун всего-навсего младший брат жены Цзя Жуна, – бормотал он себе под нос, – прямого отношения к семье Цзя не имеет, ходит в школу на равных правах со мной, но, пользуясь расположением Баоюя, смотрит на всех свысока. Надо бы ему поскромнее держаться. Думает, все слепые, не видят, какие у них отношения с Баоюем. А сегодня пристал к другому мальчишке. Я заметил – вот и получился скандал. Мне-то чего бояться?!
Мать Цзинь Жуна, урожденная Ху, услышала и спросила:
– Опять что-то затеваешь? Скольких трудов стоило мне уговорить твою тетушку обратиться ко второй госпоже Фэнцзе, чтобы устроила тебя в школу! Спасибо, люди помогли, а то разве в состоянии мы нанять учителя?! В школе ты на всем готовом, и за два года твоей учебы нам удалось порядочно сэкономить. На эти деньги тебе сшили приличную одежду. А где ты познакомился с господином Сюэ Панем? Тоже в школе! Всего за год господин Сюэ Пань подарил нам семьдесят или восемьдесят лянов серебра. Если ты учинишь скандал – тебя выгонят. А найти такое место, как школа, труднее, чем взобраться на небо. Ладно, иди спать!
С трудом сдерживая злость, Цзинь Жун посидел еще немного и отправился спать. А на следующий день как ни в чем не бывало пошел в школу.
Расскажем теперь о тетушке Цзинь Жуна – жене Цзя Хуана, одного из «яшмовых» Цзя [128] . Что и говорить! Эта ветвь рода не обладала таким могуществом, как прямые наследники Жунго-гуна и Нинго-гуна.
Обладая более чем скромным достатком, Цзя Хуан и его жена часто ездили на поклон во дворцы Жунго и Нинго. Мать Цзинь Жуна умела льстить Фэнцзе и госпоже Ю, те не могли отказать ей в помощи, и она кое-как сводила концы с концами.
128
«Яшмовые» Цзя – то есть те представители рода Цзя, имена которых в иероглифическом начертании имели ключевой знак «яшма». К ним относилось большинство старших представителей рода.
В тот день погода выдалась ясная, дома дел не было, и мать Цзинь Жуна, взяв с собой служанку, села в коляску и отправилась навестить свою невестку, жену Цзя Хуана, и племянника.
Когда она рассказала невестке о случившемся в школе, та вскипела от гнева:
– Пусть даже этот Цинь Чжун – родственник семьи Цзя, но чем наш Цзинь Жун хуже? Чересчур много они себе позволяют! Да и ничего такого Цзинь Жун не сделал, чтобы просить прощения и кланяться до земли… Я этого так не оставлю… Поеду во дворец Нинго, поговорю с женой господина Цзя Чжэня и старшей сестре Цинь Чжуна намекну – пусть разберутся!
Тут мать Цзинь Жуна всполошилась:
– Это все мой язык. Прошу тебя, не говори никому. Разве тут поймешь, кто прав, кто виноват? Начнется скандал – выгонят Цзинь Жуна из школы. Учителя нанять мы не можем, да и содержать сына трудно!
– Что за чепуха! – возмутилась супруга Цзя Хуана. – Сначала я потолкую с госпожой Ю, а там посмотрим!
Не обращая внимания на уговоры невестки, она приказала заложить коляску и отправилась во дворец Нинго. Но при встрече с госпожой Ю пыл ее охладел. Самым любезным образом она побеседовала с госпожой Ю о погоде и прочих пустяках, а затем спросила:
– Что это не видно супруги господина Цзя Жуна?
– Не знаю, – ответила госпожа Ю, – мне даже неизвестно, как она себя чувствует последние два месяца. У нее давно прекратились месячные, но врач не находит беременности. Со дня полнолуния она совсем ослабела, говорит и то с трудом. Я ей сказала: «Отбрось церемонии, не навещай утром и вечером родителей, побольше заботься о своем здоровье! Придут родные, я сама их приму! Скажу, что ты больна, и никто не станет тебя укорять». Я и Цзя Жуну говорила: «Не утруждай ее, не серди – ей нужен покой. Если ей захочется чего-нибудь вкусного – обратись ко мне! Другую такую жену, добрую и красивую, днем с фонарем не сыщешь!» К старшим почтительна – все ее любят. Последние дни я просто места себе не нахожу, так тревожусь. А тут, как нарочно, с самого утра пришел ее брат. Наивный, неопытный, не разбирается в житейских делах. Знает ведь, что сестра нездорова и ее нельзя беспокоить – пусть даже ему нанесли самую страшную обиду. Вчера в школе произошла драка, кто-то его обидел и обругал неприличными словами, а он возьми да и расскажи об этом сестре. Она веселая, любит шутить, но очень уж мнительная, ты же знаешь! Стоит ей не расслышать хоть слово, так она три дня и три ночи будет строить всякие предположения. Она и заболела потому, что чересчур много думает! Услышала, что брата обидели, – рассердилась, расстроилась. Мало того что брат непутевый, не хочет учиться, так еще и друзья у него непорядочные – подстрекают к ссорам и дракам. Вот и вышел в школе скандал. Бедняжка так разволновалась, что даже завтракать не стала. Я только что ходила ее успокаивать, а заодно отчитала ее брата и отправила во дворец Жунго к Баоюю. Лишь после этого она съела полчашки супа из ласточкиных гнезд, и то через силу. Как же мне не переживать, тетушка! Сердце словно иголками колют! И врача хорошего нет! Не порекомендуешь ли какого-нибудь поопытней?