Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.
Шрифт:
— Что ты станешь делать, если сестра Баочай захочет по-прежнему с тобой дружить? Как ты поступишь, если сестра Баочай не захочет с тобой дружить? Что ты сделаешь, если сестра Баочай через некоторое время разорвет с тобой узы дружбы? Допустим, ты захочешь с ней дружить, а она будет относиться к тебе с неприязнью? Как ты станешь вести себя, если она захочет с тобой дружить, а ты не захочешь?
Дайюй выпалила все это единым духом.
Баоюй долго думал и вдруг расхохотался:
— Пусть будет хоть три тысячи озер со стоячей водой, мне достаточно одного ковша, чтобы напиться.
— А если тебе встретится проточная вода? — вновь спросила Дайюй.
— Я не стану ее черпать, пусть течет. Вода сама по себе,
— А как быть, если эта вода вдруг остановится и в ней утонет жемчужина?
— Рассуждения о святой истине у нас превратились в пустую болтовню; не уподобляйся куропатке, которая кричит в лучах весеннего солнца, — ответил Баоюй.
— Первая заповедь буддистов гласит: «Не занимайся словоблудием!» — продолжала Дайюй.
— Святая правда, — заключил Баоюй.
Дайюй опустила голову и умолкла. В это время на крыше закаркала ворона, взмыла в воздух и улетела в юго-восточном направлении.
— К счастью это или к беде? — задумчиво произнес Баоюй.
Дайюй ответила стихами:
Лист ивы, к грязи прилипший, —Вот мое бездомное сердце! [33] Песней о куропаткеНе будите весенний ветер! [34]33
Лист ивы, к грязи прилипший, — // Вот мое бездомное сердце! — Когда сунский поэт Су Ши был в округе Сюйчжоу, даосский проповедник Цань Ляо прибыл из Ханчжоу навестить его. Устроив застолье с вином, Су Ши задумал подшутить над старым монахом и пригласил гетеру с тем, чтобы та завела с ним разговор о поэзии. Тогда Цань Ляо экспромтом сочинил стихотворение и прочитал его:
Спасибо прекрасной деве,Развеявшей все заботы,В мыслях своих представилСебя я на царском месте!Но бездомное сердце —Как лист, что упал в болото, —Могу ль при восточном ветреСейчас веселиться вместе?(Су Ши, «Откровения рыбака с берегов реки Тяоси».)
34
Песней о куропатке // Не будите весенний ветер! — Путники родом с юга, слыша песню на мотив «Небо для куропатки» — «Чжэгутянь», популярную в эпоху Тан, с грустью вспоминали на чужбине о родных краях. Это дало повод поэту Чжэн Гу сочинить такие строки:
Если среди сидящихПришелец найдется с юга,Песней о куропаткеНе будите весенний ветер!Слова «не будите весенний ветер» значат также — «не пробуждайте воспоминаний о днях молодости и любви».
В это время вошла Цювэнь:
— Второй господин, поспешите домой! Батюшка присылал человека узнать, вернулись ли вы из школы! Сестра Сижэнь ответила, что вернулись, так что не мешкайте!
Баоюй вскочил и бросился из комнаты. Дайюй не стала его удерживать.
Если хотите узнать, что случилось дальше, прочтите следующую главу.
Глава девяносто вторая
Итак, Баоюй покинул павильон Реки Сяосян и взволнованно спросил у Цювэнь:
— Зачем меня звал батюшка, не знаешь?
— Не звал он вас, — призналась Цювэнь. — Но скажи я вам правду, что вас сестра Сижэнь зовет, вы вряд ли пошли бы!
Баоюй, успокоившись, произнес:
— Ну, если Сижэнь, тогда ладно! Зачем же меня пугать?
— Где ты пропадал? — спросила Сижэнь, едва завидев Баоюя.
— У барышни Дайюй был. Зашел разговор о сестре Баочай, и я засиделся.
— О чем же вы говорили? — поинтересовалась Сижэнь.
Баоюй рассказал, как они вели беседу в подражание буддийским классикам.
— Делать вам нечего! — улыбнулась Сижэнь. — Рассуждали бы лучше о хозяйственных делах или о стихах. А о буддистах зачем? Ты же не монах!
— Ничего ты не понимаешь! — засмеялся Баоюй. — У нас, как и в буддийском учении, есть свои сокровенные тайны, и посторонним в них не проникнуть!
— Постигая эти тайны, вы выворачиваете наизнанку истину и нас ставите в дурацкое положение! — засмеялась Сижэнь.
— Когда мы с барышней Дайюй были детьми, — стал объяснять Баоюй, — она очень сердилась, если я говорил глупости. А сейчас я обдумываю каждое слово и не даю ей повода сердиться. Да и видимся мы с ней не часто: она сюда не приходит, а я занят учебой. Постепенно между нами родилось отчуждение, и мы не можем говорить прямо все, что думаем.
— Вот и хорошо, — сказала Сижэнь. — Вы уже не дети и должны вести себя подобающим образом!
— Я и сам понимаю, — кивнул Баоюй, — и нечего об этом говорить. Скажи, — спросил он, — не присылала старая госпожа сюда служанку с каким-нибудь поручением?
— Нет, не присылала, — ответила Сижэнь.
— Ну, конечно, бабушка забыла! — воскликнул Баоюй. — Ведь завтра первое число одиннадцатого месяца! В этот день бабушка имела обыкновение отмечать день наступления морозов, любила посидеть в компании, выпить вина, посмеяться! Ради этого я и отпросился на день из школы! А теперь не знаю, как поступить. Может быть, пойти в школу, а то батюшка рассердится?
— По-моему, лучше пойти! — промолвила Сижэнь. — Будешь пропускать занятия — успехов не добьешься. На первом месте должна быть учеба, а уж потом развлечения. Вчера госпожа Ли Вань рассказывала, как прилежно учится Цзя Лань. Приходит из школы и сразу садится за уроки, а спать ложится только в четвертую стражу, а то и позднее. Все время сидит над книгами. А ты старше его, дядей ему приходишься. Если не будешь стараться, бабушку огорчишь. Так что вставай завтра пораньше и иди в школу!
— Погода стоит холодная, пусть дома побудет, ведь он отпросился. А явится в школу — все удивятся и пойдут разговоры! — вмешалась Шэюэ. — Скажут, что у него не было причины отпрашиваться и он обманул учителя. А наступление морозов мы можем сами отпраздновать, без старой госпожи.
— Если мы что-то затеем, второй господин останется дома! — воскликнула Сижэнь.
— Вот и хорошо, я тоже денек повеселюсь! — отвечала Шэюэ. — Мне не нужны лишние два ляна серебра в месяц, как тебе!
— Ах ты дрянь! — вскричала Сижэнь. — Тебе говорят серьезно, а ты всякий вздор мелешь!..
— Никакой не вздор, — парировала Шэюэ, — все для себя стараешься!
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Сижэнь.
— Ведь ты сама не любишь, когда второй господин уходит в школу, вечно ворчишь и с нетерпением ждешь его прихода, а едва он появится, у вас начинаются шутки и смех. Зачем же притворяться, будто ты заботишься о его занятиях? Меня не проведешь, я все вижу.