Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.
Шрифт:
— Как хорошо придумала Фэнцзе! — воскликнула старая госпожа. — Поздравление поистине необычное!
— Вернешься домой — поблагодари от имени Баоюя свою госпожу, — сказала Сижэнь, обращаясь к Пинъэр. — Если ее пожелание осуществится, мы все будем рады!
— Ай-я! — вдруг воскликнула матушка Цзя. — Подумайте только — Фэнцзе больна, но обо всем помнит, обо всем беспокоится! Ее подарок как нельзя кстати!
Когда матушка Цзя удалилась, Пинъэр сказала Сижэнь:
— Моя госпожа уверена, что цветы распустились не к добру! Но чтобы в доме не тревожились,
Сижэнь проводила Пинъэр, и мы пока их оставим.
А сейчас вернемся к Баоюю. В это утро, одетый в меховую куртку, он сидел дома, но то и дело выбегал полюбоваться распустившимися цветами и не переставал радоваться, забыв обо всех горестях и печалях. Узнав, что в сад идет матушка Цзя, он надел курму и побежал ей навстречу. А о своей яшме забыл.
— Где яшма? — спросила Сижэнь, когда Баоюй вернулся домой и стал переодеваться.
— Я не надевал ее. Положил на столик, тот, что стоит на кане.
Сижэнь поглядела, но яшмы на столике не было. Она стала искать — не нашла. От страха Сижэнь вся покрылась холодным потом.
— Не волнуйся, куда она денется, — стал успокаивать ее Баоюй. — Расспроси служанок!
Сижэнь подумала было, что яшму кто-то спрятал из озорства, и напустилась на Шэюэ:
— Вот дрянь! Шути, да знай меру! Куда ты спрятала яшму? Если потеряешь, не жить нам на белом свете!
— Что ты! — став сразу серьезной, воскликнула Шэюэ. — Разве можно с этим шутить?! С ума ты, что ли, сошла. Может, сама ее спрятала?
Сижэнь поняла, что Шэюэ говорит правду, и сказала:
— О всемогущий Будда! Господин мой, ну куда ты ее сунул?!
— Помню, что положил на столик, — ответил Баоюй. — Поищите хорошенько!
Сижэнь и Шэюэ снова бросились искать, но рассказывать о пропаже никому не решались. Перевернули все сундуки и корзины, а после решили, что яшму унес кто-то из посторонних.
— Но ведь все знают, что в этой яшме жизнь Баоюя?! — говорила Сижэнь. — Кто же осмелился ее унести?! Говорить об этом пока никому не следует, надо потихоньку навести справки. Если взяла какая-нибудь барышня шутки ради, попросим, чтобы скорее вернула, если служанка — потребуем, пообещаем дать взамен все, что угодно, только чтобы господа ничего не знали. Ведь пропажа яшмы — не шутка! Потерять ее — все равно что потерять самого Баоюя!
Шэюэ и Цювэнь направились к выходу, но Сижэнь догнала их и предупредила:
— Только не спрашивайте у тех, кто сюда приходил! Еще подумают, что их заподозрили в воровстве!
Девушки ушли. Но у кого бы они ни справлялись о яшме, все лишь пожимали плечами.
Удрученные, служанки возвратились домой, переглядываясь друг с другом. А уж как был напуган Баоюй, и говорить нечего.
Взволнованная Сижэнь выплакала все слезы. Она не представляла себе, где еще искать яшму, но докладывать об ее исчезновении не осмеливалась.
Все во дворе Наслаждения пурпуром были объяты
Таньчунь распорядилась запереть ворота сада и велела двум девочкам-служанкам под присмотром старухи снова тщательно обыскать каждый уголок.
— Кто найдет яшму, будет щедро вознагражден! — обещала она.
Каждый боялся быть заподозренным в краже, а кроме того, надеялся на награду, поэтому искали не жалея сил везде, вплоть до отхожих мест. Но все оказалось тщетным — яшма, словно иголка, исчезла бесследно.
— Дело не шуточное, — проговорила Ли Вань. — И надо пойти на крайнюю меру, не знаю только, удобно ли это.
— Что же именно надо сделать? — наперебой спрашивали ее.
— Раз дело приняло такой оборот, — произнесла Ли Вань, — надо, отбросив щепетильность, раздеть догола и обыскать всех служанок, тем более что, кроме Баоюя, в саду живут одни женщины. Если же и тогда яшма не найдется, придется обыскать старух и служанок, выполняющих черную работу. Что вы скажете?
— Ты права, — отозвались все. — Людей у нас сейчас много; не всех мы хорошо знаем, как говорится, «рыбы смешались с драконами». Мы поступим как ты сказала, а служанки только обрадуются — по крайней мере, с них будет снято подозрение.
Одна Таньчунь не произнесла ни слова. Служанки охотно согласились на обыск, и Пинъэр заявила:
— Обыщите первым долгом меня!
Следом остальные служанки распахнули халаты, вывернули карманы, и Ли Вань все тщательно осмотрела.
— Сестра, неужели и ты научилась заниматься столь недостойным делом! — вскричала Таньчунь, не в силах сдержать возмущения. — Или ты думаешь, что укравший яшму станет носить ее с собой?! Да и зачем она девушкам? Ведь они знают, что яшму считают сокровищем лишь во дворце, а за его пределами она ничего не стоит! Уверена, что яшму украли со злым умыслом.
Все призадумались. Вспомнили, что накануне Цзя Хуань бегал по комнатам, а сейчас куда-то исчез, но молчали, не решаясь высказать вслух своих подозрений.
— На такую подлость способен только Цзя Хуань, — проговорила, наконец, Таньчунь. — Нужно потихоньку позвать его сюда, уговорить отдать яшму, а затем хорошенько припугнуть, чтобы не болтал.
— Верно, верно! — закивали девушки.
— Это дело придется взять на себя Пинъэр, — сказала Ли Вань, — другим не справиться!
— Слушаюсь, — ответила Пинъэр и вышла.
Вскоре она привела Цзя Хуаня. Все держались так, будто ничего не случилось, велели заварить чаю и подать во внутреннюю комнату, а затем оставили Пинъэр наедине с Цзя Хуанем.
— Знаешь, потерялась яшма твоего старшего брата Баоюя, — сказала мальчику Пинъэр. — Ты случайно ее не видел?
Цзя Хуань побагровел, вытаращил глаза и закричал:
— У него потерялась яшма, а я при чем? Зачем меня допрашивать? Или, может быть, меня подозревают в краже? Неужели я преступник, злодей?
Такой оборот дела обеспокоил Пинъэр, она не решилась продолжать расспросы и с легкой улыбкой сказала: