Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.

Цао Сюэцинь

Служанки посоветовались и решили не поднимать шума.

– Если даже Мяоюй похитили, – говорили они, – нужно сделать вид, будто нам ничего не известно. А вернутся господин и госпожа, все им расскажем…

С этой поры Сичунь окончательно утвердилась в мысли уйти в монастырь. Но об этом речь пойдет ниже.

Между тем Цзя Лянь, возвратившись в кумирню Железного порога, сказал Цзя Чжэну, что учинил допрос ночным сторожам и со слов Хупо сделал опись пропавших вещей.

– Первым долгом мы выяснили, – сказал он, —какие

вещи присылала нам Юаньчунь, а затем приступили к описи наиболее редких вещей. Обычные вещи, которые есть у многих, мы в список не внесли. Думаю, по окончании траура все найдется.

Цзя Чжэн молча выслушал Цзя Ляня, после чего тот отправился во внутренние покои и сказал госпожам Син и Ван:

– Хорошо бы уговорить господина Цзя Чжэна пораньше возвратиться домой. А то как бы там опять чего-нибудь не случилось.

– Это верно, – отозвалась госпожа Син. – Мы тоже тревожимся!

– Поговорите с ним, – попросил Цзя Лянь. – Как вы скажете, так он и сделает!

Женщины уговорились между собой, как действовать.

Утром Цзя Чжэн послал Баоюя к госпожам Син и Ван передать:

– Пусть госпожи съездят домой, там нужны их указания, а дня через два-три вернутся!

Госпожа Син оставила возле гроба служанок, жене Чжоу Жуя велела следить за порядком, а сама стала собираться домой.

В это время Цзя Чжэн и остальные родственники продолжали оплакивать матушку Цзя.

Когда церемония окончилась и все собрались уходить, наложница Чжао вдруг упала в обморок. Стоявшая рядом наложница Чжоу бросилась ее поднимать. Наложница Чжао пронзительно закричала, язык ее высунулся, на губах выступила пена. Цзя Хуань подбежал к матери. Наконец женщина пришла в себя и заявила:

– Я не поеду домой! Хочу сопровождать на юг старую госпожу!

– Зачем? – спрашивали ее.

– Я ей служила всю жизнь! Старший господин строил против меня козни, и я с помощью монахини Ма пыталась отомстить, сколько денег истратила – все напрасно – никого не удалось извести! И если я останусь в живых, меня снова начнут терзать!

Сперва все подумали, что устами наложницы говорит Юаньян, но при упоминании о монахине Ма поняли, что ошиблись.

Госпожи Син и Ван молчали, только Цайюнь стала молиться.

– Сестра Юаньян, ты сама пожелала умереть! Отпусти же тетушку Чжао! Не мучай!

Она сказала бы больше, но не осмелилась при госпоже Син.

– Я не Юаньян! – кричала наложница Чжао. – Янь-ван прислал за мной своих посланцев и спрашивает, зачем мы с монахиней Ма занимаемся колдовством. – И она запричитала: – Вторая госпожа Фэнцзе, дорогая моя! Не проклинай меня! Пусть из тысячи дней я всего один была хорошей! Добрая вторая госпожа! Дорогая вторая госпожа! Я не хотела тебя губить, та баба дрянная меня подговаривала!

В это время за Цзя Хуанем прибежал слуга Цзя Чжэна.

– На тетушку Чжао нашло наваждение, – передали служанки, – и третий господин Цзя Хуань не может от нее отойти.

– Ерунда! – ответил Цзя Чжэн. – Надо ехать домой!

По его распоряжению все мужчины тотчас же собрались в путь.

А наложница Чжао все безумствовала, и никто не мог ее успокоить.

Госпожа Син, опасавшаяся, как бы наложница не наговорила лишнего, приказала:

– Пошлите к ней еще служанок, а мы уезжаем! Как только прибудем на место, сразу пришлем врача!

Госпожа Ван, не любившая наложницу Чжао, ни во что не вмешивалась. Однако Баочай, чуткая и добрая, несмотря на то что наложница Чжао когда-то пыталась погубить Баоюя, наказала наложнице Чжоу хорошенько о ней заботиться. Наложницу Чжоу тронула просьба Баочай, потому что она и сама была доброй.

– Я тоже останусь, не поеду домой, – заявила Ли Вань.

– Пожалуй, не стоит, – возразила госпожа Ван.

Все стали собираться в путь.

– А мне можно уехать? – спросил Цзя Хуань.

– Дурак! – обругала его госпожа Ван, – Неужели не понимаешь, что тебе уезжать нельзя? А если с матерью что-нибудь случится?

Цзя Хуань промолчал.

– Дорогой брат! – обратился к нему Баоюй. – Тебе никак нельзя уезжать! Как только прибудем в город, я сразу пришлю в помощь слуг!

Наконец все сели в коляски и тронулись в путь. В кумирне остались только наложница Чжао, Цзя Хуань, Ингэ и несколько служанок.

Цзя Чжэн и госпожа Син первыми возвратились домой и еще раз оплакали покойную. После этого Линь Чжисяо привел слуг, и они пали перед господами на колени.

– Убирайтесь! – закричал Цзя Чжэн. – С вами я завтра поговорю!

В этот день Фэнцзе чувствовала себя особенно плохо, несколько раз теряла сознание и не выходила из дому. Встречала Цзя Чжэна только Сичунь; увидев, как гневается Цзя Чжэн, она покраснела и снова расстроилась.

Госпожа Син даже не удостоила Сичунь взглядом, госпожа Ван с Баочай и Ли Вань ушли во внутренние покои. А госпожа Ю не выдержала и с издевкой произнесла:

– Спасибо тебе, девочка! Хорошо ты присматривала за домом!

Сичунь ничего не ответила и еще сильнее покраснела.

Баочай бросила на госпожу Ю выразительный взгляд, и та замолчала. Вскоре все разошлись по своим комнатам.

Цзя Чжэн поглядел вслед ушедшим и вздохнул. Вернувшись к себе в кабинет, он опустился на циновку, позвал Цзя Ляня, Цзя Жуна и Цзя Юня, они выслушали его указания и ушли.

– И ты иди, – сказал Цзя Чжэн Баоюю, который зашел навестить отца.

Ночь прошла без особых происшествий.

На следующее утро Линь Чжисяо явился к Цзя Чжэну и опустился на колени. На вопрос Цзя Чжэна, что ему известно о грабителях, Линь Чжисяо ответил, что в грабеже замешан сын Чжоу Жуя, которого нашли убитым.