Сонеты 90, 89 Уильям Шекспир, - литературный перевод Комаров Александр Сергеевич
Шрифт:
«Не дай, после ветреной ночи дождливого утра мгновенья,
Чтоб сдерживать вынужденное низложенье — делом» (90. 7-8).
Сама, строка 7 сонета 90 — является метафорой, по сходству чувств при разрыве отношений с проявлениями чередующимися природными явлениями. Нет никакого сомнения, что в тоже время является, — паттерном, интуитивно воспринятым автором. Стоит отметить, что отчасти прослеживается опосредованная связь с древнеримской мифологией. В мореходном деле «после ветреной ночи дождливое утро» считается ненастьем, штормом, когда управлять судном очень трудно. Ветренная ночь перед этим штормом, наоборот благоприятное время навигации в безоблачном небе по звездам с помощь секстанта, на полных парусах. Полные
Без сомнения, строка 7 сонета 90, является сравнительной метафорой, где автор сонета сопоставляет чувства в отношениях двух близких друзей через сравнение их с природными явлениями на море.
— Но, о каком «вынужденном низложении» идёт речь в строке 8 сонета?
Нет, не о низложении власти одной персоны над другой. Безусловно, автор сонета имел ввиду низложение морально этических обязательств при разрыве многолетних дружественных отношений двух близких людей. Некоторым исследователям Шекспира по понятной причине, не понятны эти отношения и привязанность, обусловлены схожесть судеб автора сонета и адресанта. Тем, что оба в детстве потеряли родителей, которых заменила им семья их опекуна сэра Уильяма Сесила. Совершенно верно, я чувствую, что читатель меня полностью понял, — они росли, взрослели, получали образование и жизненные навыки в одной семье, в одном доме. Они были, как приёмные братья семьи сэра Уильяма Сесила. Поэтому, после смерти Уильяма Сесила, его место занял Робер Сесил, его сын. А значительно позже, принял непосредственное участие в их дальнейшей судьбе.
Автор сонета прекрасно понимает, что расторжение их отношений, является в конце концов, вынужденным событием по ряду сложившихся обстоятельств. Не исключаю, что в этом могли послужить значительные изменения в имущественных правах данных лиц.
«Если ты меня оставишь, последним не оставляй, в душе храня,
Когда другие мелкие огорченья, так завершили своим злом» (90. 9-10).
Хочу отметить, что английское слово «me» дважды повторяется в строке 9, чем автор пытался показать свою взволнованность разрывом отношений. В литературном русском, повторение дважды «меня» не предусматривается ввиду принятых грамматических правил. Концовка строки 9, «в душе храня», как-бы подчёркивает их родственную близость, это не сексуальная близость двух мужчин, как преподносят нам многие критики и переводчики сонета на русский.
«Но в начале, поступи также, как ранее — уже отведал я
Поначалу, крайне худшее из способностей фортуны, и поделом» (90. 11-12).
Поэт, в строке 11, на права более старшего, исходя из своего жизненного опыта как-бы даёт совет: «…но в начале, поступи также, как ранее — уже отведал я». Что красноречиво доказывает, несмотря на расторжение отношений он относится к «молодому человеку», также как и ранее, до разрыва.
Английское слово «might» на русский следует читать, как «способность» или «способности», что семантически вернее на русском. Я обратил внимание, что неправильный часто встречающийся перевод в слова «мощь» или «сила», по смыслу и при морфологическом анализе выглядят крайне нелепо. Автор, не считает фортуну, как нечто неизбежно фатальное. Как человек, обладающий не дюжим интеллектом считает, что отношения людей можно в любое время возродить, так как любой процесс разрыва отношений не обладает свойством, — предрешенной необратимости. Строка 12 продолжает предыдущую строку, поэтому автор сонета предлагает план действий в оптимальный варианте, как ему могло показаться: «поначалу, крайне худшее из способностей фортуны».
— Но почему, «поначалу крайне худшее из способностей фортуны»?
Ответ вполне очевиден, и кроется в завершающих строках, которые продолжают мысль автора сонета 90:
«И прочие подвиды горестей, которые не показались горем:
В сравнение с потерей мной тебя, мне не покажутся спустя» (90. 13-14).
При правильным переводе весь текст, его смысловая нагрузка с детерминированной взаимосвязанность строк сонета встают на свои места. Срока 14, по замыслу автора сонета проводит завершающее сопоставление, которое подводят черту, внеся ясность: «…мне не покажутся спустя» все страдания, связанные с окончательным разрывом многолетней дружбы.
Но обитателям современного «околошекспирья, примерно такое понимание Шекспира абсолютно недоступно, так как они привязаны своим окостенелым сознанием к укороченной строке, по канонам «маршаковской» строки или ещё кого. А потерянный паттерн и смысл, который автор сонета закладывал во время написания сонета, из-за смыслового вакуума ими подменяются на элементы вычурной и чересчур приукрашенной, но хорошо рифмованной поэтики в духе Маршака или ещё кого. Детерминированная взаимосвязь строк сонета, превращена ими в выхолощенную, но каноническую строку, не свойственной сонетам Уильяма Шекспира.
— Однако, при чём тут Самуил Маршак? Именно, он уже сделал свой неоценимый вклад в русскую литературу, в частности для детей!
Маршак, оказывается ни при чём, его переводы сонетов Шекспира, в своё время увлекли меня ещё ребёнком, вызывая восторг и изумление. Но прошло неутомимое время, не застывшее в закостенелом ожидании. А эволюция сознания, настойчиво требовала переосмысления предыдущего, для последующего шага в поступательном подъёме на следующую ступень эволюции. Но, не так там то было, «кухонные» поэты и писаки заполонили все литературные порталы сырым литературным чтивом. Больше всего, конечно же досталось Шекспиру, когда под неблаговидным поводом «пробы пера», все кому не лень, начали усердно «доить корову», переводя каждый на свой лад Уильяма Шекспира.
На известную шекспировскую фразу: «Бедный Йорик, я знал его Горацио…», как хочется воскликнуть: «Бедный Шекспир»!
Так, постепенно из праха и тлена сетевой графомании создавалось современное «околошекспирье». Переводы многочисленных «любителей» Шекспира обрушились на головы обывателей непрофессионалов, которые неустанно и в захлёб их нахваливали и восхищались в комментариях. Создав благоприятный фон для самодеятельных переводчиков на русский в глазах социума. Но им не хватало главного, — тонкого понимания специфических особенностей поэтики Шекспира в передаче основных идей, мыслей и категорий, которыми оперировал автор сонетов при их написании. Что закономерно объясняет, неадекватную, а порой агрессивную реакцию представителей «околошекспирья», на мои переводы сонетов Шекспира.
Работая с диссертационным материалом, обнаружил, что существует версия аллегорического параллельного истолкования сонета 90, где автор в момент отсутствующего вдохновения сокрушённо обращается к своей умозрительной музе на свою неспособность спокойно взирать на чистый пергамент, ещё не исписанный переполняющими его голову сюжетами, которые с трудом укладываются в строку позднее. И то время, когда он страдает от отсутствующего вдохновения, которое часто бывает у любого пишущего, словно некое проклятие.
— Но, если приходящее вдохновение поэта, для него является озарением свыше, как благословение, то кратковременное отсутствие вдохновения, как может быть для поэта проклятием? А может, это всего лишь некая пауза перед следующим озарением?
В неустанном поиске очередного сюжета следующего произведения, в желании «успеть записать» то, что внезапно возникло в голове. Чтобы, позднее не забыть ключевые слова фраз и витиеватые строчки в рамках изумительных форм литературных приёмов. Вполне закономерно, что неординарно мыслящий поэт, способен легко построить захватывающую драму, даже из любого разочарования из своей жизни.