Сообщники поневоле

Снатёнкова Алёна

– Не знаю, – пожимает плечами. – Убежал куда-то. Иди поищи, а я пока вчерашнего именинника тортиком накормлю.

– Торт? – в один голос голосим мы с Филом.

– Ага. – Довольная мама идет к холодильнику и достает из него коробку. – Она же не спалила ТВОЮ квартиру?

– Нет.

Эй, у Фила слюна потекла, что ли? Чего он так на торт малиновый уставился, будто никогда в жизни не видел?

– Квартира на месте, но по голове мне прилетело.

Стукач.

Были бы мы детьми, сидящими в песочнице, я бы его ведерком огрела.

– Ябеда, – шепчу

как змея, но парень меня уже не слышит. Вперед побежал.

– Доча, доча, – вздыхает мама. – Фил, а представь, каково мне? Ну, ничего. Вместе мы с ней справимся. По одиночке нет, но вот общими усилиями…

– Вера Павловна, подойдите, пожалуйста, – кричит один из поваров.

– Так-с, оставляю вас. Работать надо. Не просто же так я сюда приехала.

– Вера Павловна, номер для вас уже подготовлен, – говорит Фил с набитым ртом. – А после банкета мы можем собраться и разработать план.

– Согласна!

Проходя мимо меня, добавляет:

– Он мне нравится. Хороший мальчик.

– Знаю.

Потому что и мне он очень нравится. Хоть я и никогда не любила стукачей.

– Сдал меня, да? – отбираю у него вилку. – Как не стыдно.

– Теперь знаю, кому звонить, когда ты в следующий раз решишь меня покалечить, – смеется и сажает меня к себе на колени. – У тебя отличная мама, Марусь. Мы с ней поладили.

– Да ладно? – наигранно удивляюсь, по сторонам оглядываясь. Не очень хочется, чтобы мама меня в такой позе увидела. Стыдно как-то. – А я-то подумала, что вы друг друга возненавидели. И не поладили, а спелись за моей спиной.

– За твоей голой спиной. – Пальцем проводит по позвоночнику, заставляя мурашки забегать по коже. – Классное платье.

Да, мне снова пришлось идти на шопинг. Пока Фил по телефону с отцом обсуждал важные моменты банкета, а мама была на подъезде к городу, я успела сгонять в магазин и оставить там свои последние деньги. Проклинала всех богачей с их вечерами, на которые тратиться приходится, но, когда увидела на себе этот красный шедевр с открытой спиной и короткими рукавами, длиной чуть выше колен, тут же влюбилась.

И это странно, ведь еще совсем недавно я готова была жизнь отдать за кеды и джинсы.

– Примерить не дам.

– А снять?

Спрыгиваю с колен и отхожу на безопасное расстояние.

– Только после ЗАГСА.

Ой, я и правда это сказала?

– Шутка, – тут же оправдываюсь. – Не думай, что я мечтаю тебя окольцевать.

– Нет? – он встает со стула и надвигается на меня.

Вот почему он такой красивый? Какому дьяволу душу продал? А?

– Н-нет.

– Уверена?

– Д-Да.

Черт, я когда-нибудь перестану дрожать от его прикосновений?

Вряд ли.

– Твоей мамы нет, до ужина еще есть время, - шепчет он мне на ухо, пальцами играя с прядью волос.

– Может, мы...

Тре-е-е-ень.

Тре-е-е-нь.

Господи, спасибо тому человеку, который придумал мобильник.

– Телефон!
– подпрыгиваю на месте.
– Телефон звонит, слышишь?

Фил смеется, а я к стулу несусь, на котором сумочку свою оставила.

–

Видишь?
– показываю ему экран.
– Мне звонят. Прости, не получится в твое логово подняться. Конечно, я хотела, мечтала просто, но сам понимаешь, звонок, наверно, важный.

– Хотела, значит?

Ну зачем он таким голосом со мной разговаривает?

А-а-а-а.

– В другой раз.

И выбегаю из кухни, пока не передумала. Трусиха Маруська, знаю. Но лучше быть трусихой, чем быть пойманной мамой на месте преступления, с размазанной помадой на губах.

Тре-е-е-ень.

Смотрю на телефон и только сейчас замечаю имя звонящего.

Смирнова.

Блин.

Глава 46

– Смирнова! Да ладно? Когда увидела твой номер, подумала, что с ума сошла и меня глюки накрыли. – Подхожу к окну и плюхаюсь на мягкий стул. – Чего желаете? Что-то не договорила и решила продолжить? Я вся во внимании.

– Прости меня.

Э-э-э. Что?

Я не поняла, меня сейчас не будут обвинять во всех смертных грехах?

Пф-ф-ф.

Скукота.

– Марусь, я дура. Самая настоящая идиотка.

– Даже поспорить с тобой не могу. Насть, а ты зачем звонишь? Барашкин в курсе? – повторяю я свой вопрос, высматривая в зале Фила.

– Его сейчас нет рядом. У него дела с мамой, а я не вытерпела и позвонила тебе. Марусь, пойми, я не хочу с тобой ругаться. Ты моя единственная подруга, которая всегда рядом была, а сейчас… Знаю, я виновата. Как дура себя повела и наговорила бреда. – Слышу всхлип, и желание кольнуть подругу тут же исчезает. – Но я так не могу. Давай забудем. Пожалуйста. Вернемся к тому, что было.

– А Барашкин? Не хочется быть третьим колесом на вашем розовом самокате.

– Слава - мой парень. Ты - моя лучшая подруга. Я не хочу выбирать. Понимаешь? Я знаю, что у меня не получится сделать так, чтобы вы нашли общий язык. Но мы с тобой ведь можем общаться.

Надежда на то, что Настя что-то поняла, откинулась первая. Вера и Любовь живы, но и они уже на грани и видят свет в конце тоннеля.

– Смирнова, до тебя реально ничего не дошло? Даже мыслишка не проскочила, что твой Славик – гад редкостный?

– Он не …

– Гад он. Мне можешь не доказывать обратное. Хотя нет, скажи, чем он тебя зацепил?

Не сказать, что мне это сильно интересно, но для постановки диагноза не помешает узнать немного общей информации.

– Не знаю. Марусь, сложно сказать, за что ты полюбила человека.

Да ладно?

Сложно?

Да проще не бывает. Как только ты начинаешь узнавать человека, ты сразу смотришь на него другими глазами. Внешность - одно. Человек может быть красивым снаружи и уродом внутри. Может быть и наоборот. В Довлатове идеально все. Он красивый, как Джэнсен Эклс, даже лучше, и душа у него светлая. Фил будет рядом, когда плохо. Не испугается и не свалит, как сделали бы многие. Он веселый. А еще он заставляет мое сердце биться, будто в последний раз. Про мурашки и бабочек в животе и вспоминать не надо.