Соперник Византии
Шрифт:
6. Святослав и царь Болгарии Борис II
Как стремительно на юге наступают вечера, на севере в Ладоге и Новгороде вечер длится часами, и даже когда тень с востока уже ложится на землю там, на западе, медленно и лениво гаснет полоса света, порой напрягаясь, будто залезая в узкую щель, и, дрожа, втискиваясь, гаснет. Здесь же, на юге, не успеешь оглянуться - пора зажигать свечи.
Святослав поселился в доме бывшего архонта Доростола, сидел на низком диване и рассматривал разложенные на таком же низком столике подарки византийских послов - разнообразное оружие - от имени нового императора Иоанна Цимисхия. Они его искали сами, и как только он в Македонии распрощался со Свенельдом, послы нагнали его
Святослав уже сидел в самой большой тронной палате, не на троне, а за небольшим инкрустированным столиком на таком же восьмигранном табурете, когда появился царь Болгарии Борис II. Он был в царском облачении, в пурпурной мантии, с короной на голове и в красных сандалиях, как греческие императоры. Густая рыжая борода обрамляла лицо с крупными карими глазами. Святослав первым поздоровался с царем:
– Будь здрав, Борис, - сказал он, - садись!
– и указал на трон.
Борис сел. Лицо его не выражало ничего. Только глаза печально уставились на завоевателя, а руки сами сложились в покорное христианское сплетение.
– Я пришел к тебе, Борис, не воевать, - сказал Святослав, а через паузу добавил: - А имать мир и любовь. Ты, как и твой дед Симеон, долго жил в Царьграде и хорошо знаешь греков, но ты и твой отец Петр забыли, во что превратилась жизнь твоего деда в Константинополе - в ненависть к ромеям, с побегом, войной с ними и дружбой с Русью. Именно при нем болгарские вой стояли под стенами Константинополя и диктовали ему свои условия мира.
– Не только Симеон, - сказал Борис, - но и Аспарух, Крум, Борис и другие воевали с Византией. А мой отец ни с кем не хотел воевать. И мир на нашей земле был тридцать лет.
– Ты ошибаешься, - возразил Святослав, - все эти тридцать лет шла война, но тайная. Такая, что расколола Болгарию на две части. Петр своей трусливой и сговорческой политикой потерял западную часть, а восточная уже давно под Византией. Но ей этого мало. Она хочет сделать вас рабами. Императоры никогда не согласятся с потерей Мисии. Они все равно придут сюда, но уже насовсем. Ты можешь мне не верить, так послушай тогда Калокира, посла Никифора Фоки. Собери боляр, и мы вместе обсудим, как жить дальше.
– Соберу, - ответил царь Борис, - обязательно соберу, но многих нет. Они, узнав, что ты идешь, сбежали.
– Тех, кого нет, и не надо, - ответил Святослав, - это люди не твои, греков. Поговорим с теми, кто есть, - он встал и добавил: - Завтра!
Тронный зал был заполнен, боляре, комиты восточных областей, старейшины (жупаны) стояли вдоль стен. Царь Борис и Святослав вошли вместе, и глубокий поклон, который отвесили приглашенные, был адресован обоим владыкам. Калокир стоял с русскими воеводами Улебом, Пристенем, Боричем, Колом, Утином, Шивоном, Сфенкелем и Ингвардом. В облачении византийского патрикия Калокир чувствовал на себе любопытные и изучающие взгляды болгар. Борис сел на трон, Святослав рядом в богатое с ажурной спинкой кресло. Это сразу объясняло то, что завоеватель не претендует на Болгарское царство, а присутствует рядом, как равный с равным. Боляре и другие чиновники учли это сразу, потому стали смотреть на русского князя благожелательнее. Заговорил царь Борис:
– Я собрал вас потому, что надо определиться. Мой отец, царство ему небесное, в начале появления русов на Дунае просил помощи у Византии, она отмолчалась. Я же, отправляясь на родину, получил веское уверение императора Никифора Фока о помощи, он даже показал корабли, якобы отправляемые на Дунай. Но их нет до сих пор. Они ушли в Сицилию. А когда наши послы снова обратились к императору, он ответил, что все войска греков в Азии в войне с арабами. Таким образом, Византия не сдержала свои обещания. Мало того, мы узнаем, что именно она организовала поход русов. И вот мы сейчас такие, какие есть, - царь на секунду перевел дыхание, ему казалось, что он честно и откровенно сказал своим поданным о положении страны, и заключил:
– Великий князь русов Святослав предлагает нам мир и любовь с тем, чтобы мы вместе стали против греков. Я жду вашего решения.
Святослав дал знак Калокиру, и тот выступил на шаг от ряда воевод:
– Я, Калокир, патрикий, посол императора Никифора Фоки на Русь, - представился он, - прибыл в Киев с заданием императора уговорить русского князя пойти на Дунай, с тем чтобы вовлечь болгаров в войну с Русью, потому что болгары не препятствуют венграм разорять Фракию. А когда болгары и русы себя обессилят, явится с войском сам Никифор Фока, разобьет русов, а Мисию вернет Византии. Такова была задача императора в этой борьбе, и я, посол, должен был ее выполнить.
– Так почему же ты, посол, предал своего императора?
– послышался голос от боляр. Калокир даже не увидел того, кто сказал.
– Никого я не предал, - гордо ответил Калокир.
– Император Никифор, который меня послал, убит, его уже нет. А новому я не присягал. Я присоединился к Великому князю, чтобы вместе идти на Константинополь и лишить императорского венца Цимисхия - убийцу, узурпатора и проклятого Богом. Убив Никифора Фоку, он незаконно присвоил титул императора. Если вы присоединитесь к нам, я обещаю мир, и Византия больше никогда не будет претендовать на Мисию, она останется за болгарами на вечные времена.
Наступила долгая, даже затянувшаяся пауза.
– Ты что, сам хочешь стать императором?
– вдруг послышался голос еще одного болярина.
Калокир повернулся к спрашивающему, но не успел сказать. Заговорил Святослав:
– Я не хотел воевать с Болгарией, а тем более с империей. В Болгарию я шел, чтобы договориться о мире и любви, но царь Петр не стал отвечать на мой ряд, надеясь на Византию, которая и предала вас. Вот и получилось - мы воюем, не зная зачем.
Святослав заметил, как многие болгары стали спорить друг с другом, даже размахивать руками, и понял, что единомыслия и единогласия сейчас не добиться. Потому он сказал:
– Я ухожу в Доростол, потом буду в Переяславце. Там я буду ждать ваших послов и подписания хартии.
Он встал и вышел, за ним покинули палату все воеводы.
Святослав попросил зажечь свечи на столике. Темнота обрушилась сразу и помешала ему внимательно рассматривать оружие. Короткий, с широким лезвием и очень удобной костяной ручкой нож очень понравился князю. Он легко входил в кожаные ножны и двумя застежками крепился на поясе. Но для войны был непригоден, разве только для охоты. Слишком короткий. Сабля явно арабская, отделанная золотом и каменьями, в красивых ножнах, также отделанных золотыми резными пластинами и камнями - рубинами и сапфирами. Такой саблей можно красоваться лишь на выходах и парадах, а не воевать. Святослав любил оружие скромно отделанное, но крепкое и надежное. Поэтому он саблю попробовал изогнуть, она еле поддавалась. Видимо, все-таки хрупкая, подумал он и отложил в сторону. Хороший подарок будет Ярополку, решил он, красивая. В комнату заглянул воин из охраны и сказал: