Соперники
Шрифт:
– Ах, ты хочешь поиграть?
Я подалась вперед, соскользнув с него на три четверти, и резко подала назад, полностью нанизавшись на него. Это вызвало приятнейшую боль, от которой ожило все тело.
– Заткнись и пошевеливайся, – сказала я ему.
Вестон зарычал и схватил меня за волосы. Потянув за них твердой рукой, он снова вошел в меня и замер.
– Ого, как ты виляешь задницей! Надо заставить тебя делать всю работу, а я буду стоять и смотреть на шоу.
– Локвуд!!!
– Да, мэм? – усмехнулся он.
Но наконец он заткнулся,
Эта мысль – мысль о Лиэме – направила весь мой гнев на мужчину, который как раз долбил меня изнутри. Хотя Вестон и так старался вовсю, я начала двигаться синхронно, удлиняя каждое движение. Когда он дотянулся рукой и принялся растирать мне клитор, я почти обезумела.
Обычно для оргазма мне приходилось постараться, как за рулем гоночной машины на «Инди-500» [3] : я надеялась получить наслаждение, прежде чем выдохнется мой партнер. Но не сегодня. Сейчас оргазм стал скорее столкновением на первом круге, накрыв меня с невиданной силой. Тело вибрировало, у меня вырвался громкий стон.
– Черт, – Вестон ускорил свои фрикции, – я чувствую, как ты сжимаешь мой член. – Он вошел раз, второй и на третьем разе испустил неистовый рык и погрузился еще глубже. Мое тело охватывало его так туго, что даже через кондом я чувствовала пульсацию внутри, когда он разряжался.
3
«500 миль Индианаполиса», одна из трех самых престижных автогонок мира.
Мы простояли так довольно долго, тяжело дыша и постепенно приходя в себя. Слезы щипали уголки глаз. За последний месяц во мне накопилось столько бессильного гнева и досады, а теперь будто вдруг вылетела пробка, и мне показалось, что сейчас подавленные эмоции вырвутся и затопят все вокруг. М-да, нашли момент… Решив ни под каким видом не выдать Вестону, что грядет наводнение, я справилась с комком в горле и сделала то, что в обществе Локвуда получалось у меня без усилий: повела себя как поганка.
– Мы закончили? Тогда можешь уходить.
– Не уйду, пока ты не скажешь мне, как тебе понравилось на моем…
Я попыталась выпрямиться, но Вестон положил ладони мне на лопатки и придержал.
– Пусти!
– Сперва скажи. Скажи, как тебе понравился мой член.
– Не дождешься. А теперь отпусти, а то я сейчас закричу на весь отель, и сюда сбежится охрана.
– Дорогая, ты только что кричала целых десять минут, но всем оказалось наплевать. – Однако Локвуд отодвинулся и помог мне выпрямиться.
Было бы лучше, если бы он оставил меня стоять, ежась от холодного воздуха, быстро заменившего его тепло. Но вместо этого он, убедившись,
– Ты в порядке? Мне нужно избавиться от кондома у тебя в ванной.
Я кивнула, пряча глаза. Мне и без того было скверно от наплыва эмоций. Меньше всего сейчас нужны нежности от Вестона Локвуда.
Он ушел в ванную, а я воспользовалась моментом и привела себя в порядок. Волосы у меня растрепались, груди вывалились из сдвинутого вниз лифчика. Я поправила и то и другое и взяла из мини-бара бутылку воды, ожидая, когда Вестон выйдет из ванной. Ждать пришлось недолго.
Стремясь избежать неловкого прощания, я отошла к окну в противоположной стене, глазея непонятно на что. Я надеялась, что он просто помашет рукой и выскользнет за дверь.
Но Локвуды никогда не делали того, что хотели Стерлинги.
Вестон подошел и встал сзади. Он взял у меня бутылку воды и отпил, после чего накрутил на палец прядь моих волос.
– Мне нравятся твои волосы – длиннее, чем ты носила в школе, и волнистые. Неужели ты их выпрямляла?
Я посмотрела на него как на идиота.
– Да, я их выпрямляла. Спасибо, что напомнил – мне пора стричься. Срежу все это покороче.
– А какого они у тебя цвета? Каштанового?
Морщины у меня на лбу стали резче от замешательства:
– Понятия не имею.
Он ухмыльнулся:
– Знаешь, когда ты злишься, у тебя глаза из зеленых становятся почти серыми.
– В твоем детском саду сегодня цвета объясняли?
Вестон снова поднес воду к губам и высосал до дна. Пустую бутылку он подал мне.
– Готова ко второму раунду?
Я ответила, глядя в окно:
– Второго раунда не будет. Ни сейчас, ни потом. Убирайся, Локвуд.
Хотя я старалась не смотреть на него, в оконном стекле отразилась его лукавая улыбка.
– Хочешь пари? – спросил он.
– Не льсти себе. Мне нужна была разрядка, ты подвернулся под руку. Все прошло более-менее и в привычку не превратится.
– Более-менее? За это определение в следующий раз я заставлю тебя умолять.
Я вытаращила глаза.
– Пошел вон. Это было огромной ошибкой.
– Ошибкой? Ах да, я и забыл, что ты любишь тщедушных ботаников, которые по самые уши в литературе и прочей фигне. Хочешь, я освежу в памяти стишки и продекламирую в следующий раз, когда мы будем трахаться?
– Вон!!!
Вестон слегка покачал головой.
– Окей… Но, как сказал Шекспир, лучше потерять тех, кого отымел, чем вовсе в жизни не потрахаться [4] .
Я едва не улыбнулась.
– По-моему, Шекспир такого не говорил.
Вестон пожал плечами.
4
Строки «Подчас в скорбях неодолимых, / Что лучше потерять любимых, / Чем вовсе в жизни не любить» принадлежат А. Теннисону.