Соправитель
Шрифт:
Григорий Андреевич вкладывал много нежности, когда произносил «Лилу», ибо выговорить имя ставшей после смерти мужа королевой Лилиуокалани было крайне сложно, да и полное имя не было нежным, скорее, если немного знать язык аборигенов, величественным.
Перед отбытием в Охотск Григорий Андреевич женился на Анне Матвеевне Нестеровой, и брак этот был по любви. Григорий больше всего жалел о том, что нет возможности видеться с Аннушкой. Капитан уже собирался послать письмо любимой, чтобы та приезжала к нему. Да, дорога в Охотск сложная, но тут не голодно, уже немало людей прибыло, есть и образованные
Когда началось освоение острова Гавайя и уже за валом и рвом располагался Елизаветинский острог, произошел контакт с местными элитами. Общество на островах было вполне развито, были правители, религия, система принуждения. Как был уверен Спиридов, что дай этим людям железо, добрых коней да плуг, они скоро станут очень богатыми. Хотя и так хватало и еды, и иных материальных благ.
Агрессии ни русские, ни туземцы не выказывали. Людей местные не ели! Или это еще Джеймс Кук тут не бывал, потому и не было каннибалов? Так что быстро наладилась торговля, и с провизией стало очень даже хорошо.
В скорости стала известна и одна из причин, почему местные так доброжелательны к пришлым. Делегация неких знатных туземцев попросила выступить на их стороне в войне с правителем соседнего острова, который потребовал себе в жены королеву Лилиуокалани и признание его главным королем.
Спиридову не понравилась идея влезать в местные споры, но и быть в осаде, которую туземцы могли бы устроить, тоже не хотелось. В любом полевом сражении да в партизанской войне он бы выиграл. Контингент войск, которым располагал командующий, по местным раскладам был в пользу русских. Полтысячи солдат и еще приданные казачьи подразделения, даже десяток коней с лихими кавалеристами, пушки опять же. Но торговля шла бойко, уже были наняты рабочие из местных, были все перспективы основательно стать на острове и организовать здесь сильную базу.
Все решилось при личной встрече Григория Андреевича с королевой Лилиуокалани. Это была красивая молодая женщина, не старше двадцати лет, с очень притягательными глазами. Нельзя сказать, что Спиридов вдруг влюбился, нет, эмоции возобладали над разумом командующего не сразу, уже после скоротечной войны за главенство на архипелаге.
Достаточно было высадиться на соседний остров, наделить союзных туземцев хоть в малом количестве холодным оружием и поддержать огнем. Через два дня после высадки, жители острова Мауи сами решили проблему со своим королем. А еще через неделю представители острова Оаху также дали клятвы верности королеве Лилиуокалани.
Лилу была столь благодарна своему спасителю, что эта благодарность окончательно свела с ума Спиридова. Лилу не отставала в силе своих эмоций и страстей и так же была откровенна. Их роман был подобен урагану страстей, извержению вулкана. Григорий даже не замечал строительства на острове и не вникал в него, забросил военные экзерциции.
А между тем, строилась лесопилка,
— Ты уезжаешь? — спросила Лилу на вполне уже понятном русском языке.
— Да, я должен! — скупо ответил Спиридов.
— Передай своей королеве, что мой народ присягает ей на верность, — тихо, могильным голосом, говорила правительница Гавайев.
— Передам, — Спиридов был сегодня более обычного скуп на слова.
Наступила пауза. Глаза влюбленных смотрели на предмет своего вожделения, стараясь запомнить, запечатлеть образ. Они оба понимали, что расстаются и, скорее всего, навсегда.
— Я тебя никогда не увижу! — роняя слезу сказала Лилу.
«Я тебя никогда не забуду!» — подумал про себя Григорий Андреевич Спиридов.
Утром Григорий стоял на палубе корабля и смахивал предательски выступившие слезы. А остров райского счастья Гавайи все более отдалялся.
Глава 7
Глава 7
Тагил
21 декабря 1751 года
Никита Акинфеевич Демидов принимал своих гостей с размахом. Это цесаревич некогда высказывал ему за излишние траты на застолье. Те же, кто сегодня сидели за одним столом с наследником легендарного русского промышленника, не станут критиковать изрядное гостеприимство и радушие хозяина.
Иван Семенович Мясников, Иван Борисович Твердышев и Илларион Иванович Лугинин — вся эта компания отмечала окончание первоначального строительства города в Миассе. Ну, не города пока еще, но пятьдесят домов, десять бараков, административные здания — это тот минимум, что был запланирован для запуска проекта.
Уже было найдено золото рядом с Миассом и именно там, куда и указал цесаревич. Первые артели уже снимали «сливки» в виде лежащих чуть ли не на поверхности небольших золотых самородков.
Еще недавно работа на приисках была бы противозаконной, так как никаких бумаг в установленной форме Берг-коллегии передано не было. Однако осенью пришли все разрешительные документы, и промышленники выдохнули. Ходили-то по краю, надеясь на покровительство наследника, рискнули — и все получилось! Не было бы этого разрешения, так и деньги потеряли бы и могли поехать куда дальше Миасса репу сажать в мерзлую землю. Цесаревич, получив престол пусть и в непонятном для многих статусе, быстро все оформил, и весной проект будет запускаться.
— А пошли, друзи, я Вам махину покажу! — захмелевшим голосом сказал Никита Демидов.
— Что за махина-то? — спросил Твердышев, уже подымаясь со стула.
Встали и остальные. Накинули шубы и поспешили за неугомонным, самым эмоциональным в компании Никитой Акинфеевичем. Дорога не заняла много времени, опытный цех, в котором, бывало, и самолично работал Демидов, находился в полуверсте от дома.
— Это что за черт такой? Господи, прости мя грешного! — высказал всеобщее удивление Иван Семенович Мясников.