Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.
Шрифт:
Полковник Греков — донской артиллерийский офицер и помощник председателя Совета союза казачьих войск, казачьего учреждения, пользующегося большим влиянием у казаков.
Ловко, подумал я. Но откуда же при теперешней разрухе я подам спешно всю 1–ю Донскую дивизию к Петрограду?
Тем не менее 9–й полк направил к погрузке в вагоны. 4 сотни 10–го полка приказал остановить на станции, послал телеграммы в Ревель и Новгород о сосредоточении в Луге, откуда решил идти походом, чтобы не повторять ошибки Крымова, увы, уже сделанной мудрыми распоряжениями штаба фронта.
А квартирьеры? Они уже ушли и рыщут, вероятно, по имениям и мызам, отыскивая помещения. Послал нарочного и за ними…
Сам поехал в Псков просить начальника штаба и начальника военных сообщений ускорить все эти перевозки так, чтобы хотя бы к вечеру 26–го я мог бы иметь часть из Ревеля и Новгорода в Луге.
Все было обещано сделать. В штабе я нашел
Вернувшись из Пскова, я напечатал приказ, где полностью передал телеграмму Керенского и Грекова и призывал казаков к уверенным и смелым действиям. Приказ послал с нарочными и в Ревель, и в Новгород. После чего собрался сам и поехал на станцию Остров, где уже был погружен штаб 1–й Донской дивизии, без ее начальника, случайно бывшего в отпуску в Петрограде.
* * *
Глухая осенняя ночь. Пути Островской станции заставлены красными вагонами. В них лошади и казаки, казаки и лошади. Кто сидит уже второй день, кто только что погрузился. На станции санитары, врачи и две сестры Проскуровского отряда. Просят, чтобы им разрешено было отправиться с первыми эшелонами, чтобы быть при первом деле. Казаки кто спит в вагонах, кто стоит у открытых ворот вагона и поет вполголоса свои песни.
Ах, да ты подуй, Подуй ветер с полуночи, Ты развей, развей тоску!. — слышится откуда-то с дальнего пути.
Вдоль пути шмыгают темные личности, но их мало слушают. Большевики не в фаворе у казаков, и агитаторы это чуют.
После целого ряда распоряжений относительно остающихся частей — штаба Уссурийской дивизии, 1–го Нерчинского полка и 1–й Амурской батареи и длительных разговоров с новым командующим дивизией, генерал–майором Хрещатицким, [27] я, в 11 часов ночи, прибыл на станцию.
27
Хрещатицкий Борис Ростиславович, р. 11 июня 1881 г. Из дворян ВВД, сын офицера, казак ст. Ново–Николаевской. Окончил Пажеский корпус (1900). Офицер л.-гв. Казачьего полка. Генерал–майор, командующий Уссурийской казачьей дивизией. Георгиевский кавалер. В январе 1918 г. прибыл в Забайкалье. В начале того же года расформировав дивизию, уехал в Харбин в распоряжение генерала Хорвата, с мая по 14 ноября 1918 г. начальник штаба Российских войск в полосе отчуждения Китайско–Восточной железной дороги, затем до августа 1919 г. верховный уполномоченный на Дальнем Востоке и инспектор иностранных формирований русской военной службы на Дальнем Востоке, август — сентябрь 1919 г. в распоряжении Главнокомандующего Восточным фронтом, сентябрь — ноябрь 1919 г. инспектор Дальневосточных формирований стратегического резерва, с 27 апреля 1920 г. начальник штаба всех казачьих войск Российской восточной окраины, с 7 июля 1920 г. представитель атамана Г. М. Семенова в Китае. Генерал–лейтенант (1919). В эмиграции в Китае, с 1925 г. во франции, до 1940 г. служил во французском Иностранном легионе в Сирии и Северной Африке (поступил рядовым, позже — командир эскадрона). Умер в Париже.
— Лошади погружены? — спросил я.
— Погружены, — отвечал мне полковник Попов. [28]
— Значит, можно ехать?
— Нет.
— Но ведь нашему эшелону назначено в 11 часов, а теперь без двух минут одиннадцать.
— Ни один эшелон еще не отошел.
— Как? А девятый полк?
— Стоит на путях.
— Стоило гнать сломя голову. Но что же вышло?
— Комендант станции говорит — нет разрешения выпустить эшелоны.
Пошел к коменданту. Комендант был сильно растерян и смущен.
28
Попов Сергей Петрович, р. в 1884 г. в имении родителей в Калужской губ. Из дворян той же губ. Окончил Калужскую гимназию, Тверское кавалерийское училище, курсы академии Генштаба (1917). Подполковник 10–го уланского Одесского полка, и. д. начальника штаба 3–го конного корпуса. Участник похода генерала Крымова на Петроград в августе 1917 г. и боев под Петроградом в октябре 1917 г. В Донской армии; на 25 июня 1918 г. заведующий отделом Донской офицерской артиллерийской школы, затем в штабе Донского атамана, командир сводного кавалерийского полка. В Русской Армии к августу 1920 в 1–м кавалерийском полку 1–й кавалерийской дивизии, с октября 1920 г. командир 7–го кавалерийского полка до эвакуации Крыма. Кавалер орд. Св. Николая Чудотворца. Полковник. Галлиполиец. В эмиграции в Югославии.
— Я ничего не понимаю. Получена телеграмма выгружать эшелоны и оставаться в Острове, — сказал он.
— Кто приказывает?
— Начальник военных сообщений.
Я соединился с Псковом. Полковник Карамышев [29] как будто бы ожидал меня у аппарата.
— В чем дело?
— Главкосев приказал выгружать дивизию и оставаться в Острове.
— Но вы знаете распоряжение Главковерха? Идти спешно на Петроград.
— Знаю.
— Ну так чье же приказание мы должны исполнить?
29
Карамышев Сергей Сергеевич, р. 22 марта 1880 г. в Санкт–Петербурге. Из дворян Псковской губ. Окончил 5–ю Санкт–Петербургскую гимназию, Павловское военное училище (1900), академию Генштаба, Археологический институт. Генштаба капитан, помощник старшего адъютанта штаба 12–й армии. В Донской армии; с ноября 1917 г. начальник общего отделения управления начальника военных сообщений Всевеликого Войска Донского. Участник Степного похода. 27 апреля — 24 сентября 1918 г. начальник военных собщений ВВД, с 30 апреля 1918 г. подполковник, с 20 октября до 29 декабря 1918 г. помощник начальника снабжения Саратовского корпуса, с 10 мая 1919 г. помощник начальника особой части штаба Донской армии, с 1 августа 1919 г. по 28 марта 1920 г. начальник Новочеркасских военных курсов, с 7 сентября 1919 г. полковник. Вышел в отставку 4 апреля 1920 г.
— Не знаю. Главкосев приказал. Я эшелоны не трону. И в Ревель и в Новгород послано: отставить.
Начиналась уже серьезная путаница. Надо было выяснить положение. Может быть, справились сами, одни усмирили большевиков. Одно — идти с генералом Корниловым против адвоката Керенского, кумира толпы, и другое — идти с этим кумиром против Ленина, который далеко не всем солдатам нравился.
Я послал за автомобилем, сел в него с Поповым и погнал в Псков.
Позднею глухою ночью я приехал в спящий Псков. Тихо и мертво на улицах. Все окна темные, нигде ни огонька. Приехал в штаб. Насилу дозвонился. Вышел заспанный жандарм. В штабе никого. Хорошо, подумал я, штаб Северного фронта реагирует на беспорядки и переворот в Петрограде.
— А может быть, уже все кончено, — сказал мне Попов, — и мы напрасно беспокоимся. Теперь бы спать и спать…
— Где начальник штаба? — спросил я у жандарма.
— У себя на квартире.
— Где он живет?
Жандарм начал объяснять, но я не мог его понять.
— Постойте, я оденусь, провожу вас.
Полковник Попов пошел на телеграф переговорить с Островом, там напряженно ждали, выгружаться или нет, а я поехал с жандармом к генералу Лукирскому. [30] Парадная лестница заперта. На стуки и звонки никакого ответа. Нигде ни огонька. Пошли искать по черной. Насилу добились денщика.
30
Лукирский Сергей Георгиевич, р. 19 марта 1875 г. в Вольске Саратовской губ. Из дворян. Окончил Симбирский кадетский корпус, Константиновское артиллерийское училище (1895), академию Генштаба (1901). Генерал–майор, начальник штаба Северного фронта, помощник начальник штаба Верховного Главнокомандующего. Остался в СССР, служил п РККА (помощник военного руководителя Высшего Военного Совета, преподаватель Военной академии, редактор «Военной Энциклопедии»). В 1931 г. осужден на 5 лет ИТЛ по делу «Весна» (освобожден досрочно). Вновь арестован 29 января 1938 г. и расстрелян 2 апреля того же года в Москве.
— Генерал спит и не приказали будить.
С трудом добился от него, чтобы пошел разбудить начальника штаба.
Наконец в столовую, куда я прошел, вышел заспанный Лукирский в шинели, надетой поверх белья. Я доложил ему о том, что имею два взаимно противоречащих приказания и не знаю, как поступить.
— Я ничего не знаю, — лениво и устало сказал мне Лукирский.
— Как — ничего не знаете? Но ведь вы начальник штаба.
— Обратитесь к Главнокомандующему. Вы его сейчас застанете дома на совете. А я ничего не знаю.
Пошел к Главнокомандующему. Весь верхний этаж его дома на берегу реки Великой ярко освещен. Кажется, единственное освещенное место в Пскове. С треском отскочил от него автомобиль с какими-то солдатами и помчался вверх по городу.
Опять тот же адъютант с громкой еврейской фамилией меня встретил.
— Главкосев занят в совете, — сказал он на мою просьбу доложить обо мне, — и я не могу его беспокоить.
— Я все-таки настаиваю, чтобы вы доложили. Дело не может быть отложено до утра.