Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.
Шрифт:
Донцы слушали внимательно, многие затаив дыхание, восторженно, с раскрытыми ртами. Сзади в двух–трех местах раздались крики:
«Неправда! Большевики не этого хотят!» Кричал злобный круглолицый урядник Амурского полка.
Когда Керенский кончил, раздались довольно жидкие аплодисменты. И сейчас же раздался полный ненависти голос урядника–амурца.
— Мало кровушки нашей солдатской попили! Товарищи! Перед вами новая корниловщина! Помещики и капиталисты!..
— Довольно!.. Будет!.. Остановите его!.. — кричали из передних рядов.
— Нет, дайте сказать!.. Товарищи! Вас обманывают… Это дело замышляется против народа…
Я послал вывести оратора и уговорил уйти Керенского.
Керенский торопился уехать на станцию, но оттуда передавали, что нет еще вагона.
Толпа у дома, где был Керенский, становилась гуще. Офицеры мне Передавали, что настроение ее далеко не дружелюбное, и не советовали отправлять Керенского без
— Что, скоро выйдет Керенский? — спросили они. — Ах, я никогда не видала Керенского! Попросите его поговорить с толпой.
— Большевики за дело стоят, — говорили в толпе. — Солдату что нужно? — мир, а он опять о войне завел шарманку, — говорили солдаты.
— Схватить его и предоставить Ленину — вот и все.
— А казаки?
— Казаки ничего не сделают.
Я вызвал со станции конный взвод 9–го Донского полка для конвоирования автомобиля и приказал на станции выставить почетный караул. Около первого часа пополудни мы поехали на станцию.
Почетный караул сделал свое дело. Он был великолепен. Временно командующий полком войсковой старшина Лаврухин [34] (командир полка, полковник Короченцов, [35] заболел дипломатическою болезнью) постарался. Громадная сотня была отлично одета. Шинели сверкали Георгиевскими крестами и медалями. На приветствие Керенского она дружно гаркнула: «Здравия желаем, господин Верховный Главнокомандующий», а потом прошла церемониальным маршем, тщательно отбивая шаг. Толпа, стоявшая у вокзала, притихла. Вагон явился как из-под земли, и комендант станции объяснял свою медлительность тем, что он хотел подать «для господина Верховного Главнокомандующего салон–вагон» и стеснялся дать этот потрепанный микст.
34
Лаврухин Василий Тихонович, р. 9 апреля 1879 г. Из казаков ст. Ново–Николаевской Области Войска Донского. Окончил Новочеркасское казачье юнкерское училище в 1902 г. (офицер с 1903 г.). Войсковой старшина 9–го Донского казачьего полка. В Донской армии, ВСЮР и Русской Армии до эвакуации Крыма. В эмиграции в Болгарии. Служил в Русском Корпусе. Умер 21 мая 1954 г. в Риде (Австрия).
35
Короченцов Леонид Викторович, р. 1870 г. Из дворян ВВД. Окончил Новочеркасскую гимназию, Новочеркасское казачье юнкерское училище (1890). Полковник, командир 9–го Донского казачьего полка. В Донской армии; до 5 июля 1919 г. командир 9–го Донского казачьего полка. Вышел в отставку 15 апреля 1920 г., затем с весны 1920 г. командир штаб–офицерской сотни в Донском офицерском резерве до эвакуации Крыма. Был на о. Лемнос. Осенью 1925 г. в составе Донского офицерского резерва в Болгарии.
Мы сели в вагон, я отдал приказание двигать эшелоны. Паровозы свистят, маневрируют. По путям ходят солдаты Островского гарнизона, число их увеличивается, а мы все стоим, нас никуда не прицепляют и никуда не двигают.
Я вышел и пригрозил расправой. Полная угодливость в словах, и никакого исполнения.
Командир Енисейской сотни, есаул Коршунов, начальник моего конвоя, служил когда-то помощником машиниста. Он взялся провезти нас, стал на паровоз с двумя казаками, и дело пошло.
Все было ясно. Добровольно никто не хотел исполнять приказания Керенского, так как неизвестно чья возьмет; «примените силу, и у нас явится оправдание, что мы действовали не по своей воле».
Зная настроение Псковского гарнизона и то, что, конечно, из Острова уже дали знать в Псков, что с казаками едет Керенский, я приказал Коршунову вести поезд нигде не останавливаясь, набрать воды перед Псковом, и Псков пассажирский, и Псков товарный проскочить полным ходом — и не напрасно.
Наконец около трех часов пополудни мы тронулись.
На станции Черской остановка. Начальник военных сообщений, генерал Кондратьев, [36] ожидал нас, он просил пропустить его к Керенскому. Я присутствовал при разговоре. Керенский накричал на него за промедление с эшелонами. Полная угодливость со стороны Кондратьева.
36
Кондратьев Владимир Иванович, р. в 1871 г. В службе с 1890 г., офицером с 1893 г. Генштаба генерал–майор, начальник военных сообщений Северного фронта. В Донской армии и Вооруженных силах Юга России в резерве чинов при штабе Главнокомандующего ВСЮР, с 18 августа 1919 г. начальник военных сообщений Донской армии. Эвакуирован в декабре 1919 г. — марте 1920 г. На май 1920 г. в Югославии. В эмиграции. Умер после 1922 г.
Керенский
Мне и полковнику Попову, бывшему со мной в одном купе, это показалось хорошей приметой. Значит, Черемисов пойдет с Керенским, решили мы.
На станции Псков громадная, в несколько тысяч, толпа солдат. Наполовину вооруженная. При приближении поезда она волнуется, подвигается ближе. Я стою на площадке; у паровоза Коршунов и его лихие енисейцы; поезд ускоряет ход, и станция, забитая серыми шинелями, уплывает за нами.
В вагонах на редких остановках слышны песни. Раздают запоздалый ужин. Пахнет казачьими щами. Слышна предобеденная молитва: «Очи всех на Тя, Господи, уповают». Никаких агитаторов. Все идет хорошо.
Со встречным петроградским поездом прибыли офицеры, бывшие в Петрограде. Сотник Карташов подробно докладывает мне о том, как юнкера обороняют Зимний дворец, о настроении гарнизона, колеблющегося, не знающего на чью сторону стать, держащего нейтралитет. В купе входит Керенский.
— Доложите мне, поручик, — говорит он, — это очень интересно, — и протягивает руку Карташову. Тот вытягивается, стоит смирно и не дает своей руки.
— Поручик, я подаю вам руку, — внушительно заявляет Керенский.
— Виноват, господин Верховный Главнокомандующий, — отчетливо говорит Карташов, — я не могу подать вам руки. Я — корниловец! [37]
Краска заливает лицо Керенского. Он пожимается и выходит из купе.
— Взыщите с этого офицера, — на ходу кидает он мне… Поезд мчится, прорезая мрак холодной, тихой сентябрьской ночи.
Проехали, не останавливаясь, Лугу… Приближаемся к Гатчине. Всюду тишина. Смолкли казачьи песни. Но беспрерывное движение поезда вселяет почему-то уверенность в успехе.
37
Имеется в виду — сторонник бывшего Верховного Главнокомандующего генерала от инф. Л. Г. Корнилова и участник его выступления против Временного правительства в августе 1917 г. Генерал Корнилов, обеспокоенный продолжавшимся попустительством Керенского развалу армии и предвидя неспособность Временного правительства противостоять большевикам, выступил с требованием принятия против них решительных мер. Первоначально меры генерала Корнилова поддерживались Керенским и осуществлялись по согласованию с ним, однако Керенский, опасаясь «реакции» в лице Корнилова больше, чем большевиков, объявил его 27 августа вне закона и сместил с поста Верховного Главнокомандующего. Корнилов же в своем манифесте заявил, что Временное правительство идет за большевистским Советом и потому фактически является шайкой германских наймитов, и приказал не исполнять его распоряжений. На практике «Корниловский мятеж» ограничился попыткой нескольких эшелонов Кавказской Туземной кавалерийской дивизии (Дикой дивизии) продвинуться к Петрограду, так что выступление имело только моральное значение, однако породило новую волну расправ с офицерами на фронте. После этого отношение к Керенскому подавляющего большинства офицерства стало крайне отрицательным.
Я задремал. Дверь купе распахнулась. Я открываю глаза. В дверях Керенский и с ним политический комиссар капитан Кузьмин.
— Генерал, — торжественно говорить мне Керенский. — Я назначаю вас командующим армией, идущей на Петроград, поздравляю вас, генерал!.. И, переменивши тон, добавляет обыкновенным голосом: — У вас не найдется полевой книжки? Я напишу сейчас об этом приказ.
Я молча подаю ему свою книжку. Он выходит. Командующий армией, идущей на Петроград! Идет пока, считая синицу в руках, — шесть сотен 9–го полка и четыре сотни 10–го полка. Слабого состава сотни, по 70 человек. Всего 700 всадников — меньше полка нормального штата. А если нам придется спешиться, откинуть одну треть на коноводов — останется боевой силы всего 466 человек — две роты военного времени!!
Командующий армией и две роты!
Мне смешно… Игра в солдатики! Как она соблазнительна, с ее пышными титулами и фразами!!!
Бледное утро смотрит в окно. Серый тоскливый осенний день. Станционная постройка, выкрашенная красной краской. Мокрая рябина, покрытая гроздьями спелых, хваченных морозом ягод. Мы стоим на Гатчино товарной…
* * *
В Гатчине меня ожидало приятное известие. Из Новгорода прибыл эшелон 10–го Донского полка, две сотни и два орудия. Командир эшелона, чудный офицер, есаул Ушаков, пробился силою, несмотря на все препятствия со стороны железнодорожников. Я приказал выгружаться, имея целью захватить Гатчино врасплох. В полутьме раннего утра вышли сотни 9–го и 10–го полков и артиллерия. Я послал разведку в город, а сам с сотнями выдвинулся на Петербургское шоссе. Офицеры, сопровождавшие Керенского, четыре человека, в какой-то придорожной чайной устроили чай для Керенского.