Сорок дней спустя
Шрифт:
Случайно или нет, тяжелый асфальтоукладчик, два катка и прицеп-цистерна — видимо, с битумом — встали так, что перегородили дорогу, оставив два узких просвета. Проехать легковушка могла, но с риском поцарапать борта.
На разделительной полосе горел костер в железной бочке. Еще один огонек, поменьше, в котором угадывался мангал, мерцал рядом с вагончиками-бытовками. Между ними сновало множество фигур. Доносились гогот, разноязыкая речь и мат. Запах гудрона мешался с аппетитным ароматом жарящегося мяса.
Когда четверо выживальщиков преодолели половину
Тридцать черных то ли от природы, то ли от пыли и гари работяг напряженно следили за гостями. Но с места никто не двинулся. Если у них и были нехорошие намерения, то гастарбайтеры их забыли, когда увидели, что новоприбывших много и те тоже вооружены.
Вперед вышел хмурый усатый мужик лет под сорок славянской наружности. Карманов на его жилете было не меньше, чем на штормовке Богданова.
— Здравствуйте, — вежливо приветствовал его Владимир. — Можно проехать?
Человек, наверняка бригадир, посмотрел на него изучающее.
— Проезжайте, — наконец, выдавил он. — Кто держит?
— Ну, тогда отгоните с дороги это корыто. А то поцарапаем, не дай бог.
— Не вопрос… Абдула! — крикнул он типу в бандане. — Откати драндулет.
Чернявый запрыгнул в открытую кабину асфальтоукладчика, взялся за рычаги, и тот с ревом, выбрасывая клубы дыма, медленно покатился к обочине.
— Вы кто такие, мужики? — спросил Владимир, пока железная махина медленно, как улитка, ползла по дороге.
— Работаем. По подряду, — флегматично ответил бригадир.
— А ружья?
— От бандитов.
— Ясно, — хмыкнул Богданов. Хотя ни хрена ему ясно не было: ружья то ли, чтобы отбиваться от лихих людей, то ли у самих лихих людей отнятые. — Вы в курсе, что произошло?
— В курсе, — с тем же лаконизмом ответил мужик. — Служил.
— Почему тогда не шевелитесь?
— А куда?
Сурвайвер понял, что против этой логики не попрешь, и хотел уже откланяться, но тут его взгляд упал на два ГАЗа-66 с кунгами, припаркованных на площадке у дороги. Гулять так гулять.
— Откуда транспорт?
— Дык… муниципальный.
— Понятно. Слышь, земляк, у меня предложение на миллион баксов.
— Хочешь «шишиги»?
— Ага. Твои орлы против не будут, если мы махнемся не глядя?
— Они не мои, я у них вроде замполита. Слушаются они своего основного.
— Ладно, — вздохнул Богданов. — Зови сюда этого главного. Перетрем.
Через десять минут группа разжилась двумя уникальными вездеходами, которые по недоразумению относились к классу грузовиков. Владимир не сомневался, что в новом мире без дорог их проходимость сослужит выживальщикам хорошую службу. Отдать пришлось новый блестящий «Гранд Чероки», сто тысяч рублей
«Полупаркетник» Артема Богданов выбрал предметом бартера как самый пижонистый. У остальных машины были рабочими лошадками, а Чероки сиял новым тюнингом. На водительской дверце была нарисована фигура оскалившегося вепря. Ну, просто мечта гопника. Или негра. Чем не тачка для главаря новообразованной банды?
— Накинь еще какой-нибудь ствол для меня, — попросил бригадир, выступавший в роли посредника, когда переговоры были закончены.
— Застрелишься? — испытующе посмотрел на него Богданов.
— Как масть пойдет.
— Ладно, держи, — Владимир протянул ему ТТ китайской сборки из «обменного фонда».
Бригадир выщелкнул обойму, проверил патроны.
— Семья у меня в Москве… была, — проговорил он. — К теще ездили. Слыхал по радио… Это везде так?
Вон оно что. Ясно, отчего с виду неслабый мужик выглядит таким раздавленным.
— Везде, — подтвердил главный сурвайвер. Больше он ничего сказать ему не мог.
Снова пошел дождь… Но народ тут про радиоактивные осадки не слышал и только прикрыл мангал самодельным навесом. Забрав грузовики, параноики продолжили свой путь, покинув лагерь работников с большой дороги.
А Владимиру еще предстоял нелегкий разговор с хозяином «широкого джипа». Слава богу, тот не стал устраивать разборок при чужих.
— Ты что забыл, Артем? У нас теперь все общее. Понадобится, и свой «патруль» отдам. У твоего-то джипа только понты, а проходимость так себе. Помнишь, сколько раз тебя лебедкой из говна вытаскивали?
Назад решили поехать другой дорогой. Застрявшие на дороге запросто могут сообразить, что странный кортеж возвращается с добычей.
До того как стемнело окончательно, они целый час наблюдали диковинную иллюминацию. Небеса пылали, словно расцвеченные новогодним салютом. Владимир знал, что эта адская радуга вызвана преломлением солнечного света в солях выброшенных высоко в стратосферу частиц пепла. На такой высоте ветер фигачит со скоростью гоночного автомобиля, поэтому иллюминацию скоро смогут увидеть даже там, где войны не было. Успокаивало то, что с такой высоты радиоактивный дождик не прольется. Или не успокаивало?
На часах было без четверти девять, но темно стало, хоть глаз выколи. Фары освещали безлюдное шоссе… То есть шоссе казалось безлюдным, но Богданов был уверен, что люди никуда не делись от своих автомобилей. Иллюзия была бы полной, если бы не мелькали за стеклами светлячки фонарей и не горели нечастые костры, где сжались, сбившись в кучки, застигнутые темнотой вдали от дома люди. Аварийные знаки никто не выставлял, да и освещение салона мало у кого горело.
Редко-редко проносились мимо счастливцы, чьи машины благополучно пережили импульс. Встречных было того меньше. Все спешили добраться до Черепаново, даже если ни у кого там не было родственников или знакомых. Люди могли не знать про войну, но чувствовали — случилось что-то очень плохое.