Сороковник. Части 1-4
Шрифт:
— О! — повторяю, не в силах ничего добавить.
Молодой человек многозначительно умолкает, и, кажется, я понимаю немой намёк. Извлекаю из недр денежного мешочка по монетке — им с возницей. Судя по расплывшимся улыбкам, хватило бы и одной на двоих, но не отбирать же! Пожалуй, надо поскорее ознакомиться со здешними ценами, и вообще — с денежной системой, чтобы не попадать впросак. Почему у меня ни на что не хватает времени в последнее время?
Возок отбывает восвояси. Геля уже завладела цветами и теперь блаженно суёт мордочку то в один букет, то в другой. Ойкнув, отстраняется и почёсывает нос. Догадавшись посмотреть, что это там такое кусачее, вылавливает спрятанную среди бархатистых листьев визитку: на тёмно-сиреневом бархате — серебряный вензель «М». Какой, однако, приятный сюрприз со стороны Мишеля, вот уж не подумала бы, что он способен на такую галантность!
— Пойдём! — зову Гелю, пристроив цветы на кухонном окне. — Посмотрим твои новые наряды, а заодно и померяем что-нибудь. Вот в новом наряде и прогуляешься, а то позеленела уже он нехватки воздуха.
Перед тем, как нас покинуть, Ян оглядывает гору свёртков и коробок, занимающую половину светлицы и качает головой. Дорвалась, явно читается на его лице, отпусти бабу за покупками — все магазины оберёт. Меня же заботит совсем другое: где мне всё это разместить? Шкафа-то нет. Что ж, пока самое насущное полежит в укладке, для прочего оставлю большие коробки. А потом… видно будет.
Геля первое время сидит на кровати, сложив руки на коленях, как примерная девочка, но, понаблюдав за мной, присоединяется к распаковке — подозреваю, ей нравится, как шуршит блестящая обёртка. Восторженно хлопает ресницами, с удовольствием разглядывает то платьице, то блузку и даже пытается кое-что приложить к себе. И с недоумением оглядывает комнату, как будто что-то ищет. Да нет здесь зеркала, детка, придётся поверить мне на слово, что ты в любом наряде хороша, как принцесса. Одно из платьев ей нравится особенно, она никак не может с ним расстаться, разложила на кровати, любуется, расправляет складочки… Смотрит на меня умоляюще. Конечно, солнышко, для того оно и куплено, чтобы ты его носила! Сейчас прикинем, каково оно на тебе, а заодно и босоножки к нему достанем, и ещё кое-что из женской мелочишки. Сделаем это немедленно, чтобы увидеть, насколько точно попали с размером.
Спустя пять минут отступаю, сражённая результатом. Во «взрослом» платье совершенно очевидно, что милый ребёнок на самом деле уже девушка, как раз в поре своего первого бала. Как я и думала. Просто из-за хрупкости своей, да измождённая болезнью, она сейчас выглядит ровесницей моим девицам, но ещё немного — и в честь её красоты будут слагать баллады и совершать подвиги.
Она с удовольствием поглаживает шелковистую ткань, переминается с пятки на носок, привыкая к обуви. Ей очень идёт сочетание голубого и ало-розового, цветов закатного неба, и я припоминаю, что к этому наряду Мага отнёсся особо придирчиво, одних поясов к нему пересмотрев с десяток и забраковав несколько шалей и шарфов. Зато именно я угадала с размерами: платье и обувь сидят на Геле безукоризненно. Хоть сейчас выводи юную девицу в свет… или хотя бы на прогулку, как и собирались. Только учесть, что к вечеру прохладно, платьишко лёгкое, а тельце тощенькое, тепло удерживает слабо. Поэтому из очередной коробки выуживаю нечто вроде плаща с капюшоном. В накидке, подбитой чёрным с искрой бархатом, Геля хорошеет ещё больше, и даже её бледность кажется изысканно-аристократичной. И в который раз я гадаю: откуда, из какого мира её сюда занесло?
Сейчас она действительно похожа на принцессу. Ей бы косу подлиннее, венец драгоценный на голову, да спрятать в высокую башню, дожидаться своего рыцаря. И ведь приедет, ей-богу, приедет, я точно знаю, и на белом коне, как полагается…
Напоминаю себе, что девушка моя только-только оправилась после болезни, а, стало быть, силёнок ещё маловато. Одно дело — из комнаты в комнату перейти, другое — пройтись по улице. Ограничимся на сегодня двором. Изучим, походим, погреемся в закатном солнце — и куда с добром-то на первый раз! Напоминаю Геле:
— Устанешь — дай знать, сразу вернёмся.
Поняла, кивает! Кажется, ей всё идёт на пользу: и рисование, и разговоры с лошадками, и обновки. Ах, если бы можно было вернуть её домой, или хотя бы в похожую среду, как бы это помогло!
Она восхищается всему, что попадается на глаза, словно открывает мир заново. И небо её удивляет, и трава во дворе, и ласточкино гнездо под крышей. Прикладывает ладонь к нагретым солнцем бревенчатым стенам дома, гладит — ведь они шероховатые! трогает пальчиком железные петли на дверях — гладкие; в оружейном сарае с любопытством рассматривает луки и не проявляет ни малейшего узнавания арбалета, хотя есть там один, затесался. Пытается заглянуть в Хорсову будку, и Нора, высунувшись оттуда, лижет её в нос. Геля утирается и хихикает.
Точно, принцесса, нежно и насмешливо думаю я. Которая сбежала из замка в большой-большой настоящий мир и теперь удивляется несказанно и, как малыши, пробует всё на зуб. А где же наш рыцарь?
Помяни… Паладина к ночи, а он уже тут. Не успеваю подумать, как во двор въезжает сэр Майкл. Очевидно, решил компенсировать краткость утреннего визита вечерним повтором. В отличие от Гели, я слышу Василька ещё издалека, и потому могу не только отследить приближение, но и полюбоваться сменой эмоций на лице прекрасного сэра по мере того, как он узнаёт, наконец, девочку. При этом не устаю тихо восхищаться: какая, однако, богатая мимика у Паладинов! Сперва на его лице лёгкое недоумение: кто это там во дворе? должно быть, новая знакомая леди Иоанны? Затем любование — красивая девушка, всё-таки… И залпом: прозрение, неверие собственным глазам, восторг и, наконец, откровенная радость. Переход от одного к другому стремителен и неуловим.
На меня никто ещё так не смотрел.
Не сводя глаз с предмета обожания, сэр Майкл спешивается. Как он при этом умудряется не грянуться о землю — не пойму, но вот уже они с моей юной воспитанницей ступают навстречу друг другу. Когда-то я и сама подолгу зависала в его чудесных серо-голубых глазах, и теперь вижу, каково это со стороны.
Только не пойму на сей раз: кто в ком больше зависает?
Однако романтическая часть встречи меня не так беспокоит, как перемены в облике самого сэра. Вместо привычного костюма для верховой езды на нём кожаный панцирь, тяжёлая шпага на перевязи, плащ… белый, конечно, где это вы видели паладинов в цветных плащах? Только в белых, исключительно… Вот и Аркадий, по словам Яна, утром явился в доспехе и с мечом, прямо с заставы. Похоже, рисунки парнишки навеяны утренними впечатлениями. Что происходит? Скоро война, что ли?
Деликатно покашливаю.
— О, простите, Иоанна, — спохватывается сэр Майкл. — Должен признаться, я поражён результатами ваших усилий.
Наверное, я чего-то не понимаю.
— Да какие усилия, сэр Майкл? Я просто нахожусь рядом.
— Конечно, — он улыбается. — Просто находитесь рядом… Кстати, как давно вы здесь? Леди Ангелика достаточно окрепла для прогулки? Не пора ли вам возвращаться?
— Так предложите ей руку, дорогой сэр, и проводите в дом, — отвечаю любезно. — На первый раз с неё довольно и этого времени, а завтра продолжим.
Про смену формы одежды спрошу у Наставника позже.
Он церемонно предлагает леди Ангелике руку — пока только руку — а я, спехом переворошив обрывочные знания об этикете, припоминаю, что джентльмены непременно пропускают вперёд всех присутствующих дам, и величаво проплываю в дверь первой.
Ян поспешно сгребает со стола карандаши. Он, оказывается, в наше отсутствие тишком что-то дорисовывал — видно, не в силах был оторваться. И сейчас пытается замести следы. А я-то хотела похвастать его талантами…